Сэмюэль Тьюк - ОПИСАНИЕ РЕТРИТА, заведения близ Йорка для умалишенных из Общества Друзей [Содержит отчет о его возникновении и развитии, способах лечения, а также описание историй болезни]

Тем не менее, в таких приютах не заметно неповиновения. Все поведение пациентов, напротив, являет собой наиболее удивительное смирение и благочинность. Тот приют, который я подразумеваю особо — это Ретрит или квакерский приют близ Йорка. Вероятно, уместно упомянуть, что там обитают люди особого рода, чей привычный образ жизни в высшей степени упорядочен и достоин подражания. Но основная причина ее незаурядности обнаруживается в управлении приютом. Это правление человеколюбия и виртуозного мастерства, и ему не требуется помощь рычага насилия или грубой силы.

Иногда в Ретрит попадают неиствующие пациенты и в оковах, от которых их незамедлительно освобождают и затем мягкими уговорами и кроткими уловками почти сразу же приводят к послушанию и хорошему поведению. Огромная чуткость проявляется в том внимании, которое уделяется мелким переживаниям пациентов. От железных решеток, закрывавших окна, отказались, а вместо них поставили аккуратные железные скользящие рамы, которые выглядят точно, как деревянные. Во время моего визита служители были заняты изобретением приспособления, заменившего бы засовы, которыми пациентов запирают на ночь, из-за резкого неприятного звука и из-за того, что они в некотором смысле придают приюту внешний вид и характер тюрьмы.

Воздействие такого внимания как на счастье пациентов, так и на дисциплину в приюте более важны, чем может показаться на первый взгляд. Привязанность к месту и к служителям, а также ощущение комфорта и довольства, редко наблюдаемые в стенах подобных учреждений, являют собой последствия, легко обнаруживаемые в общей манере поведения пациентов».

Следующее свидетельство взято из недавно опубликованного доклада о Приюте для умалишенных в Эдинбурге. Мы уполномочены заявить, что это сообщение вышло из-под пера доктора Дункана-ст., посетившего Ретрит в 1812 году, после того, как он повидал большую часть заведений подобного рода в Великобритании.

«Невозможно сомневаться в том, что управление умалишенными требует определенной степени физического стеснения, как для безопасности каждого отдельно взятого из них, так и ради безопасности всех других. Но мнения касательно того, какая максимальная степень принуждения допустима, разнились чрезвычайно, при том, что необходимость принуждения признавалась так или иначе. Сейчас, однако, можно считать, что этот вопрос в какой-то степени урегулирован опытом. Община, именуемая квакеры, вне всякого сомнения, наглядно показала то колоссальное преимущество, которое проистекает из метода лечения в случаях душевной болезни гораздо более мягкого по сравнению с тем, что ранее применялся практически в любом приюте для умалишенных как у нас в стране, так и за рубежом. Это братство, которому в течение длительного времени и справедливо воздается должное за милосердие и любовь к ближнему, создало в окрестностях города Йорка Убежище (Ретрит) , как они его называют, комплекс, предназначенный для умалишенных членов их собственного сообщества. Управление этим Заведением являет собой пример, требующий подражания и заслуживающий благодарности от каждой секты и от каждой нации. Ибо без особого опасения встретиться с возражениями от тех, кто знаком с предметом, можно утверждать, что Ретрит в Йорке на данный момент является заведением с наилучшей в Европе организацией, как для излечения душевнобольных, так и для их комфорта, когда они неизлечимы».

Доктор Науди, президент Мальтийской больницы, после тщательного осмотра Ретрита в настоящем году представил следующее свидетельство: «Я очень рад, что посетил Йорк, чтобы побывать там в Ретрите, которым управляет и который содержит Общество Друзей. Этот дом, или убежище, для лиц с нарушениями сознания, по моему мнению — одно из лучших заведений того же рода из тех, которые я видел в Англии. А посмотрев многие другие на континенте, осмелюсь сказать, что Ретрит — лучший в целом мире. Расположение здания за городом, большой сад вокруг него, пристойность помещений, чистота пациентов, то, как их содержат (одевают и кормят) — все это замечательное зрелище» [63].

«Описание Ретрита» — веха в истории психиатрии: хорошо известно, что в западном мире книга была первой попыткой подробно описать, как помочь людям с проблемами психического здоровья. Кроме того, это была первая систематическая попытка описать психическое расстройство как часть человеческого опыта и выздоровление как процесс реабилитации. Хотя ранее уже писали о «медицинском» лечении «безумцев», «Описание» в определенном смысле обсуждает то новое, что проявилось в сложном взаимодействии между человеком с психическим расстройством, теми, кто предположительно должны ему помогать, и той средой, в которой эта помощь предлагается. Поначалу для современного уха язык повествования может показаться тяжелым и несколько топорным, однако для своего времени манера изложения была достаточно простой, и текст предназначался не только для экспертов, но и для чтения всеми заинтересованными лицами. В «Описании» представлен практический и гуманный подход к оказанию помощи людям, страдающим психическими расстройствами, впервые обращающий внимание на потребности именно страдающих людей, а не людей, характеризуемых — и выброшенных из общества — своим заболеванием. За годы, последовавшие за публикацией, режим лечения, описанный в книге, а именно «моральное лечение», стал отличительной чертой милосердного попечения и изменил как способ нашего представления о психическом расстройстве, так и саму практику психиатрии. Книга радикальна и, судя по воздействию, которое она оказала на понимание и лечение психических расстройств, безусловно революционна. Появившись в конце восемнадцатого века из описания деятельности обособленной религиозной общины в тихом провинциальном городке, книга удивила всех и потрясла многих. А показателем ее ценности служит то, что она по-прежнему вызывает достаточный интерес, оправдывающий появление этого нового перевода — первого перевода на русский язык.

Как излагается в «Описании», Ретрит был основан, когда Уильяму Тьюку, видному члену Общества Друзей в Йорке (приверженцы которого известны как квакеры), пришло в голову, что квакерам было бы лучше получать помощь в психиатрической лечебнице, предназначенной только для них самих, нежели в существующем Йоркском приюте. Решение это последовало после трагической смерти Ханны Миллс, женщины-квакера из другой части Йоркшира, принятой в Йоркский приют, а местным квакерам не разрешили посещать ее, пока она находилась там. Широко распространено мнение, что Уильяма Тьюка подвигло к действию осознание ужасающих условий, в которых содержались люди в психиатрических лечебницах. Но нет особых оснований так думать: психиатрические лечебницы появились всего за двадцать лет до описываемых событий по инициативе ведущих представителей йоркского общества, и считались весьма почтенными заведениями. На самом деле Уильяма, похоже, заинтересовала мысль о том, что в лечебнице, куда принимают пациентов из самых разных слоев общества и с самыми разными религиозными традициями, квакеры не обретут социальной среды, подходящей для психологического восстановления. Он подумал, что у квакеров должно быть некое место, где они смогут пребывать вместе с членами своей «общины», где они смогут восстановиться в среде, в которой религиозная практика квакеров с их более широким понятием социальных норм — например, желание посещать и поддерживать других членов сообщества в приюте для умалишенных — будут поняты и приняты. Позже пришло осознание того, что «оказание медицинской помощи душевнобольным» в то время характеризовалось режимом, направленным на запугивание пациентов и управление ими с тем, чтобы они соответствовали социальными ожиданиями, и в целом опиралось на глубоко пессимистическое представление о том, что само душевное заболевание лишает пациентов неотъемлемых человеческих качеств. Именно такое объяснение представлено в «Описании» и освещается во введении Ричардом Хантером и Идой Макалпин, впервые опубликованном в 1964 году.