Сергей Белорусов - Очерки душевной патологии и возможности ее коррекции соотносительно с духовным измерением бытия

Что такое знать, как знать? Тупо механически заучить вероопределения или легко, a-la Онегин, для того «чтобы иметь понемногу представление о дней минувших анекдоты, чтоб свет решил, что он умен и очень мил»? Да нет, это две крайности, Сцилла и Харибда, консерватизм и либерализм, начетничество и легкомыслие. А в Христианском опыте (видите, мы еше начав, уже употребляем некоторые термины Священного Предания — есть категория истинности как Царского — срединного пути — не уклоняясь и сохраняя гармоничный баланс мотиваций ревностности с одной стороны и гибкости с другой. Этому, как мы узнаем дальше, соответствуют два внутрицерковных подхода, приложимых к каждому явлению и обозначающихся греческими терминами — акривИя (строгость, точность, непреклонность) и икономИя (послабление, снисходительность, необязательность). Мудрое соотношение этих оценочных категорий и отслеживание их в себе применительно к нашим клиентам, разве знание и применение этой диалектики, не является залогом успешного терапевтического взаимодействия.

Итак — знать. Сам термин с древнееврейского совпадает с глаголом «любить». Вспомним из первых страниц первой библейской книги «Бытие» — «И познал Адам жену свою». То есть, для того, чтобы действительно что то или применительно к предмету наших встреч по Закону Божиему, Кого то познать, надо испытывать к этому влечение, влечение быть ближе. Какого психотерапевта предпочли бы вы для себя — скрупулезно и виртуозно пользующегося техниками и в то время думающего о своем или которому вы действительно интересны и небезразличны?

И ничего тут удивительного нет, еще в третьем веке христианский учитель Тертуллиан произнес известную фразу «Душа человеческая по природе христианка». Думаю, что мы уже созрели, чтобы согласиться с ним. Или все таки душа наша больше буддистка, что стремится раствориться в нирване? Или иудейка, для которой актуально соблюдение 600 талмудических запретов, включая недопустимость ношения мужчинами красного? Ну это если у кого то ананкастическая душа? Или в природе нашей заложена эпилептоидная склонность к джихаду? В общем, это дискуссионный вопрос, это не догмат, это мнение Тертуллиана, многих христиан и, возможно кто то из вас тоже при здравом размышлении подпишется здесь. А смысл собственно актуальный для психотерапии тут очевиден — если я остался равнодушным или более того, раздраженным или возмущенным или скучающим или ожидающим, чтобы клиент ушел до назначенного срока — терапии не произошло. Так иногда бывает и просто важно отдавать себе в этом отчет.

Теперь другой аспект практической пользы изучения Закона Божия. Если первый аргумент был обращен к уму и вкратце может быть обобщен так: мы этого не знаем, а это имеет как минимум не меньшую ценность, нежели то, что мы знаем; то следующий аргумент срабатывает лишь при благожелательном принятии первого.

Если вдуматься, то человеческая жизнь представляет собой систему зависимостей. Если в этой перспективе рассмотреть известную пирамиду потребностей А. Маслоу, то любая потребность есть зависимость. Действительно, мы зависим от удовлетворения наших физических нужд, от обеспечения безопасности, от признания окружающими. Афористически выражаясь — существовать — значит быть зависимым. Чем ниже онтологический уровень бытия тем менее выражена зависимость. Камню неважно — нестись в космосе или лежать на дне моря, Однако кенгуру уже не может жить за пределами Австралии. Человек не может без очень много и в этом и его сила и его слабость.

По сути, каждый клиент, обращающийся к психотерапевту, может быть рассмотрен с точки зрения фрустрации той или иной его зависимости. Неврозы, депрессии, декомпенсации личностных расстройств, реакции на стресс сводимы к одному — у меня нет того, без чего мне плохо жить. У меня нет сил, нет настроения, нет любимого человека, нет уверенности, нет опоры в полагании на себя, нет радости физического здоровья, нет тех условий, при которых я ощущал бы себя счастливым. И тут мы подходим к основному тезису — раз любое бытие не является автономным, а предполагает зависимость, то более всего укрепляет человека зависимость более высокого уровня. Проще всего помочь голодному — достаточно сводить его в кафе. Почти невозможно помочь матери, потерявшей ребенка. Почти. Невозможно помочь тому, кто отвергает саму возможность помощи, то есть принципиально отрицает собственную зависимость.

Вообще, может смысл любой психотерапии в идентификации зависимости, признании ее клиентом и совместный поиск возможностей ее удовлетворения или при невозможности оного (а не будем считать наших клиентов дураками, наверное возможные в их системах координат поиски удовлетворения без профессиональной помощи были ими уже осуществлены, потому глуповато звучат квази-психотерапевтические советы типа — расслабьтесь, не принимайте близко к сердцу, все будет хорошо). Поэтому функция хорошей психотерапии — изменение той самой системы координат, в которой существует наш клиент, выход за ее пределы, предложение сделать несколько шагов в новой модели индивидуального мировосприятия.

И если речь идет о фрустрированной зависимости, а это происходит всегда, то разве не справедлив следующий тезис — «Зависимость от более высокого дезактуализирует нижележащие зависимости»? И тогда мы поймем, что бережное культивирование зависимости от максимально доступного ему более высокого уровня является мощнейшим психотерапевтическим фактором.

Ультимативная зависимость людей друг от друга называется любовью. Примем это как аксиому или поразмышляем об этом? Хорошо. Каждый из нас знаком с переживанием любви. Что это в первом приближении? Да, именно радость от того, что объект любви существует. И второй шаг —какое счастье от того, что я имею отношение к этому существованию. И третий шаг — взаимность — его существование происходит с учетом моего бытия. Наконец, четвертый — если все так, то наши жизни зависят друг от друга.

И теперь, принимая все обсужденное нами в расчет, зададимся вопросом, от которого зависит индивидуальный ответ каждого из нас — нужны ли ему занятия по закону Божию? Заметьте, что я не произносил до этого слово — Бог. Основной вопрос — есть ли что нибудь в человеческой жизни от чего он может зависеть больше и выше чем от себе подобного человека. Вопрос неимоверно сложный и какое же счастье в том, что в Христианстве этот вопрос не стоит. Он просто снят личностью Христа — совершенного человека и абсолютного Бога.

Иисуса Христа полюбить легко. Его образ открывается из Евангелий, стоит прочитать их всего однажды неторопливо и вдумчиво. Словно вступая в диалог с текстом и с удивлением для себя обнаруживая, что более доброго и мудрого ответа на те ситуации в которых оказывался Христос дать невозможно. Но разве любовь можно объяснить или аргументировать? Анализом любовь убивается, анатомируется. А вот прислушаться к Ф.М.Достоевскому стоит. Один из его героев говорит в запале — «Если мне докажут, что истина не в Христе, то я предпочту остаться со Христом нежели с истиной». Эмоционально, но по сути верно. Потому что путь Веры, о котором нам еще предстоит говорить сегодня, опирается в равной степени и на разум и на сердце.