Сергей Белорусов - Очерки душевной патологии и возможности ее коррекции соотносительно с духовным измерением бытия

Трансцендентная психотерапия не является техникой, но скорее парадигмой психотерапевтического подхода. Вдохновленные размышлениями Адриана Ван Каама и его сподвижницы Susan Muto, разработавшей методику особого формативного чтения, сотрудники Института предложили и успешно используют практику формативного консультирования. Формативное консультирование объединяет достижения учения о духовной формации, лаканианского психоанализа и нарративных методик. Здесь для предотвращения эклектизма сознательно игнорируются невербальные средства коммуникации между консультантом и консультируемым.

Позиция консультанта во взаимодействии с клиентом проявляется двумя коформантами: сочетанием дисциплины и эмпатии. Консультанты, практикующие этот метод — Ван Каам, Chuck Maes, Marie Baird — никогда не позволяют себе быть уверенными в том что поняли своего клиента до конца. Темнота — «darkness» — необходимый аспект плодотворных отношений между терапевтом и клиентом. Они доподлинно не знают, что происходит в сердцевине их взаимодействия, но могут быть уверены, что там происходит «нечто». Иногда следует запастись терпением чтобы вместе сидеть и ждать в этой темноте. Тогда происходит чудо — клиент становится способным к само-направлению — это означает, что проявилась целительная мощь Тайны.

Первым методическим приемом является выборочное повторение — «selective reiteration». Суть этой технике в выделении из речи пациента слов или сочетаний, несущих стрессовую нагрузку. В ней заложено репрессированное знание о себе. Повторение этих «сигнифаеров» позволяет клиенту осознать значение, недоступное ранее из-за «цензуры». Вообще при взаимодействии с клиентом следует, как правило, употреблять его слова. Пользование своими словами или парафраз есть своего рода насилие над клиентом. В этом случае мы разрушаем его бессознательные образы. Следует слушать форму более чем содержание: интонации, созвучия, паузы и со временем для нас становится почти неважной фактуальная сторона истории. Использование этого приема предотвращает замену консультативного процесса светским разговором. Провторение повышает ответственность С-е за то что он произносит, формирует навыки само-направления и предохраняет консультанта от поверхностной интерпретации, заставляя прислушиваться к необычному значению произнесенного. Чем ближе мы держимся к языку консультируемого, тем меньше опасность контр-трансфера.

Вторым приемом формативной техники является «narrative appraisal» то есть повествовательная переоценка. Это сердцевина консультативного процесса. Сигнифаеры есть только сырой материал. Смысл в том, чтобы оставаясь верными тексту клиента одновременно расширить его значение. Мы словно читаем между срок, стремясь докопаться до истинного значения слов. Мы разбиваем то, что стремился сказать клиент, его ожидаемый, интенционный смысл для того, чтобы высвободить неожиданное, ненамеренное значение. Это предлагаемая терапевтом попытка трансцендировать предлагаемый клиентом уровень осмысления, при этом клиент всегда имеет право сказать «нет». Повествовательная переоценка это то, что уводит взаимодействие от общего смысла к скрытому значению слов. Происходит переход от функционального к подлинному смыслу.

Третьей техникой формативного консультирования является задавание вопросов. Традиционная педагогика предусмаривает знание, которое дает ответы, однако другая модель познания исходит из принятия факта своего незнания. Согласно модели Сократа, приобретение знания есть воспоминание. Следовательно незнание есть то, что мы забываем или репрессируем. Наше незнание есть мотивированное забывание. Лакан часто употребляет выражение: страсть к незнанию. В процессе терапии консультант создает условия клиенту для того чтобы тот исследовал свое незнание или, вернее, мотивы своего сопротивления знанию. Принятие факта незнания требуется и от консультанта, но здесь он солидаризуется с клиентом.

Таким образом этот новый путь не предполагает ответов. Знание есть лишь отыскание факта сопротивления. Клиент нуждается в незнании консультанта. Он должен понять, что тот также как и он находится в незнании, что консультант не господин, не наставник. У него нет готовых рецептов. Консультант обладает реальным незнанием того что консультируемый знает бессознательно. Консультант, однако может предполагать где лежит сопротивление и как его можно обойти или взломать. Консультант приобретает знание из бессознательного клиента путем придавания смысла выражению этого бессознательного. Знание лежит там, где присутствует сопротивление. Знание эссенциально диалогично. Клиент принимает приглашение консультатанта к исследованию или отказывается от него.

Профессор Института Формативной Духовности Мари Бэирд курс занятий по формативному консультированию завершила такими словами: «Верьте в Тайну, которая единственная может спасти вашего клиента, особенно если он не верит в нее. Может быть это самое большее, что вы можете для него сделать.»

Религиозно-ориентированная психотерапия (далее — РОП-терапия) является особой модальностью психологической помощи, направлением психотерапии, способом поддержки и оказания помощи людям, находящимся в ситуации страдания, болезни, кризиса и/или испытывающим потребность в более глубоком понимании значимости событий, происходящих с ними в процессе жизненного пути.

Соотносительно с другими модальностями, РОП-терапия предусматривает раздвижение смысло-образующих рамок контента психотерапевтического процесса, под которым мы подразумеваем условное «расширение терапевтического поля» как по горизонтали, так и по вертикали. «Горизонтальная» динамика простирается до рассмотрения возможностей взаимодействия нашего клиента с «миром невидимого». Это значит, что мы учитываем как благотворные, так и вредоносные последствия влияния таких персонифицированных факторов, находящихся за пределами терминологического аппарата академической психологии, которые известны традиционному богословию как «ангелы и бесы» (4). Вертикальная перспектива РОП-терапии включает в себя не только «проработку» наследственно деструктивных детерминаций, но и принятие во внимание базовой богословской предпосылки относительно продолжения существования «Я» клиента за пределами земной жизни. Это определяет выбор доминирующих ценностных мотиваций в терапевтическом процессе, осуществляемом «sub specie aeternitas» — «с точки зрения вечности». Подобная терапевтическая парадигма преодолевает границы конвенциональной «научной» психологии, позволяя автору современного богословского труда «Православная Психотерапия» утверждать, что «лечение человека заключается фактически в очищении ума, сердца, образа Божия, в возвращении ума к первородной и первозданной красоте. Когда ум становится храмом Духа Святого, мы говорим, что лечение было успешным». (16).