Роберт Дилц - Динамическое обучение

Никогда не забуду, как оглянулся и увидел, как остальные в классе малевали картинки, которые видели в музыке; а я понятия не имел, что имела в виду училка. Все кончилось тем, что я прибегнул к своего рода кинестетической стратегии, где просто водил рукой туда-сюда, когда звук плыл туда-сюда,— картинка вышла потрясная. До сих пор помню чувство глубокого разочарования на лице учительницы, когда она увидела мое творение. Она сказала: «Вы так это видите?» Звуки, превращающиеся в образы, — этому умению мне пришлось еще немало поучиться.

Т.Э.: Думаю, что можно также потренировать и свой слух. Вот именно, слух. Я слышу, как горят лампочки. Вхожу в дом и точно могу сказать, когда перегорит лампочка. Еще за неделю я знаю, что это произойдет. Эта способность, вероятно, имеет отношение к моей двадцатилетней карьере музыканта.

Вот вам пример, меня как-то пригласили поучаствовать в одном исследовании, целью которого было развитие слуховых способностей. Так вот, в музыке есть нечто, что называют «тембром». Тембр — это то, что отличает, скажем, саксофоновый звук сакса от звучания флейты. То есть имеется различие между чистым тоном нот а, Ь, с ид. д. и звуками саксофона или фортепиано, исполняющих ноты а, Ь, с и т. д. Это различие имеет отношение к другим частотам, которые инструмент добавляет к чистым нотам. Если бы вы слышали «чистую ноту», полученную на синтезаторе, она показалась бы божественной на слух. Звук инструментов кажется «божественным» для слуха из-за своих «обертонов». Именно эти обертоны создают звуки флейты, отличные от фортепиано или скрипки.

В том исследовании записывалась исполненная на саксофоне мелодия к песне «Луна над Вермонтом» — просто звук саксофона. Мелодия проигрывалась перед аудиторией, которую затем спрашивали: «Сколько инструментов вы слышите? Сколько мелодий?» Сначала испытуемые отвечали: «Только саксофон, только один инструмент играет одну мелодию».

Затем с помощью электроники отделялись чистые тона и «обертона». Можно было услышать и воочию увидеть, что были и другие частоты выше и ниже чистой ноты, и у каждого были свои мелодические модели, известные как «гармонии». Гармонические линии определяли звучание нот.

Такое происходит сплошь и рядом — в этом состоит функциональное отличие конструкции инструмента.

Испытуемых приглашали слушать по многу раз в течение двух дней часа по три на день каждую из отдельных гармоний. Потом играли первоначальную пьесу на саксофоне и снова спрашивали, сколько мелодий здесь слышится. Минимум услышанных мелодий равнялся пяти. Иными словами, саксофон слышался не только как саксофон, но как чистые ноты в обрамлении гармоний. Вместо простого саксофона слышалось богатое музыкальное произведение, исполняемое только одним инструментом. Я говорю это, чтобы подчеркнуть, как можно натренировать слух, чтобы различать самые ничтожные нюансы. В конечном итоге можно было дойти до определения, какой именно обертон преобладает. Естественно, что после этого и отношение к музыке менялось.

Р.Д.: Это как с квартетом парикмахеров. Вы слышите всех певцов вместе, а затем каждого в отдельности.

Т.Э.: Чтобы услышать каждого в отдельности, учиться надо.

Р.Д.: А потом, при новом прослушивании, слышится не только вся масса звуков, но и каждая часть в комбинации друг с другом.

Т.Э.: А что более важно, при этом развивается выбор того, какую музыку слушать. Думаю, выбор — дело немаловажное. К примеру, я могу теперь по выбору слышать лампочки и не слышать их. Думаю, что важно уметь слышать при желании или при желании не слышать.

Р.Д.: Повторяю, мы говорим сейчас о контроле над слухом, а также об усилении слуха. Людей пугает возможность потрясения при чрезмерном слухе. Но Тодд как раз и говорил о возможности выбора.

Т.Э.: Вы организовываете все так, чтобы не получить потрясения. К примеру, я могу создать внутреннее звучание в голове, когда ничего не слышно вовне. Я рос в доме у железнодорожного полотна. Поезда проносились с 5 утра до 2 утра следующего дня. Таким образом, если хотелось поспать, надо было обзавестись «затычками» для ушей.

РД.: Между прочим, можно также помочь людям удалить «затычки», которые больше не нужны. Я как-то работал с женщиной с проблемами на одно ухо. У нее было то, что еще называется физическим и приобретенным недостатком. Особенно тяжело ей было слышать в голосовом диапазоне.

У нее, возможно, было какое-то органическое повреждение, и операций она прошла немало. Я выяснил, что у нее было трудное детство и что имелсяряд причин, по которым она могла отказываться слышать. Я помог ей избавиться от ряда убеждений по поводу слышания, и ее проблемы рассеялись, особенно касающиеся голосового диапазона. Она смогла слышать своим поврежденным ухом.

Наша совместная с ней работа заключалась в разъединении звука от чувства. Г оворя о чувствах, в динамическом обучении упражнение для развития кинестетического узнавания и памяти очень похоже на упражнение для развития слуха. Основные этапы упражнения даны ниже.

Развитие^инестетических^навыков

Нужна группа из четырех человек (А, Б, В и Г).

ЭТАП 1. А садится или стоит, Б, В и Г вокруг него полукругом.

ЭТАП 2. А опускает глаза вниз вправо (или влево, если он левша) и делает глубокий вдох, чтобы обеспечить максимальный доступ к чувствам.

Затем А инструктируют закрыть глаза, а Б, В и Г каждый по очереди прикасаются к индивиду А. Каждый должен прикоснуться к А в том же самом месте. Первоначально Б, В и Г каждый называет свое имя, прикасаясь к А, чтобы А мог ассоциировать касание каждого индивида с его именем.

Например: Б, В и Г касаются тыльной стороны кисти своими пальцами или руками. Б, В и Г могут также использовать неодушевленный предмет, например, карандаш или кусочек пластмассы. Главное, чтобы каждый касался одного и того же места одним и тем же предметом (то есть Б, В и Г могут касаться А в зоне правого первого сустава своими пальцами, называя себя по имени). Этот процесс повторяется, пока А не показывает, что может связать касание с именем.

ЭТАП 3. Глаза А закрыты, а Б, В и Г прикасаются, не называя своего имени. А должен затем определить имя того, кто только что к нему прикоснулся. В частности, А смотрит вниз и вправо (или влево) и сравнивает ощущения от теперешних касаний с тремя предыдущими. А выбирает наиболее близкое, по его мнению, и называет вслух имя, с которым оно ассоциируется.