Коллектив авторов - Гроза с Востока. Как ответит мир на вызов ИГИЛ?

Пакистанские террористы, в тренировочный лагерь которых отправляются участники британской группировки, – единственные персонажи, которые точно знают, что происходит, и наиболее близки к чувству реального. Любопытно, что такими персонажами оказываются герои, живущие вне Европы.

3.1.2. Типы взаимодействия

Основные типы взаимодействия в фильме можно разделить на две группы: ситуации, характерные для функционирования террористической группировки, и обыденные типы социального взаимодействия, в первую очередь иллюстрирующие столкновение разных групп. Среди специфических форм взаимодействия между террористами выделяются ситуации вербовки, планирования и подготовки теракта и непосредственно его совершения.

Вербовка в фильме происходит после сымитированного теракта, оказавшегося безобидным розыгрышем. Примечательно, что автор этой акции, будущий участник группировки Хасан, стремится в первую очередь эпатировать публику и высмеять их страх и культурные стереотипы, но террорист Барри достаточно жестко осаживает его и призывает перейти к серьезным делам. В фокусе внимания опять оказывается тонкая грань между фиктивным миром смыслов и зрелищ и миром реального. Терроризм для таких, как Барри, это серьезное дело, и шутки для этого дела чужеродны и разрушительны, так как цель террориста – внушить страх перед реальным. Хасан достаточно быстро вливается в организацию, но в самый решающий момент он не выдерживает. В действительности же и реальный теракт, и розыгрыш так или иначе действуют в поле символических значений, только по-разному работают со смыслами. И в данном случае стратегия высмеивания конкурирует со стратегией устрашения, что и пытается пресечь поборник реальных дел Барри.

Отдельного внимания заслуживает планирование теракта в фильме. Оно сопряжено с цепочкой неудач и неорганизованностью террористов. Их конспирологические попытки весьма сомнительны, и здравый смысл подсказывает, что они должны быть замечены и пойманы. Но общество не замечает этих действий. Ни соседка, ни сослуживец, ни представитель силовых структур не могут понять, кто стоит перед ними.

В финале фильма цельный образ террориста и социальный фантазм вокруг терроризма окончательно деконструируются. Образ «арабского зла» полностью распадается. Перед зрителем предстает прежде всего история человеческой трагедии, связанной с утратой целостности собственной идентичности. В этом эпизоде поражение терпят все: и террористы, и мирные жители, и правоохранительные органы. Смерть, последний объект осмеяния, не знает культурных различий и потому уравнивает этнических европейцев и европейских мусульман, ставших, как это подчеркивается в фильме, нечаянными и незапланированными жертвами террористов. Акция, которая планировалась изначально, не осуществляется. Первичная цель теракта – донести определенное сообщение до адресата. Вторичный продукт – конструирование собственного образа. Обе эти задачи не выполняются. С одной стороны, грандиозная затея о теракте во время благотворительного марафона оборачивается взрывом аптеки. С другой стороны, отсутствие эффективной коммуникации между всеми участниками этой сцены вносит еще большую сумятицу, размывая границы между понятиями и одновременно с этим девальвируя и сообщение террористов. В мире хаоса, каким он предстает в фильме, практически невозможно услышать другого. Дезориентация достигает такого пика, что жертвами оказываются те, кто находится по эту сторону баррикад. Так старательно выстраиваемые и оберегаемые бинарные оппозиции фактически перестают работать.

В рамках обыденных практик социального взаимодействия мы наблюдаем столкновение различных культур и сообществ, и более ясным становится статус центральных персонажей фильма. Радикальные взгляды европейского мусульманина Омара оказываются в непримиримом противоречии с позицией его брата, осуждающего насилие. В то же время брат Омара более последователен в своем стремлении сохранить собственную культурную идентичность, нежели сам главный персонаж. Главную угрозу своему укладу жизни он видит скорее в Омаре и его отступлении от прописанных канонов поведения. В частности, он осуждает равное положение мужчины и женщины в семье Омара и отсутствие видимой иерархии, что является прямым влиянием европейской цивилизации и жизни в современном городе. Консерватизм брата становится объектом осмеяния для Омара, и он наносит ему символическое поражение при помощи игрушечного водяного пистолетика, вынуждая того применить символическое насилие и тем самым разрушая его целостность.

Не находит точек соприкосновения Омар и вступая в контакт с этническими европейцами. Он не замечает их дружелюбия и открытости и дистанцируется. Неудачным оказывается также опыт взаимодействия с группой пакистанских мусульман-боевиков, которую он нечаянно уничтожает в процессе своего обучения. Так конструируется образ неприкаянного героя, стремящегося найти свое «мы», но всегда оказывающегося «чужим». Он либо намеренно отчуждает себя от культуры, либо исторгается ею самой.

3.1.3. Культура, контекст и символика

Фильм задействует крайне широкое поле контекстов. Поднимаются вопросы политического, социального, религиозного и культурного характера, в более широком значении этого понятия. Центральными темами оказываются проблемы миграции, исламизации Европы, столкновения культур, утери идентичности. Основная цель главных героев фильма – найти своего врага и тем самым сохранить свою идентичность. Образ врага масштабирован до предела и не определен: евреи, геи и аптеки встраиваются в синонимичный ряд. Однако дихотомия «мы – они» обнаруживается только на уровне декламаций. В тот момент, когда в качестве объекта террора рассматривается мечеть, грань, разделяющая эти оппозиции, перестает быть четкой.

Ценностный ряд фильма включает и отсылки к религиозным образам ислама, и элементы западной массовой культуры. При этом образы западной культуры превалируют на символическом уровне: из рассуждения о сущности терроризма фильм оборачивается в рефлексию о судьбе европейской цивилизации. Герои-террористы существуют в рамках этой культуры и активно потребляют ее: поют западные песни, используют костюм черепашки-ниндзя и даже нравоучительные сентенции заключают в рассказ об истории Симбы, героя мультфильма «Король Лев». В то время как британский спецназ по ошибке совершает практически символическую казнь бегуна в костюме Вуки, персонажа «Звездных войн», ставших культовым фильмом на Западе, тем самым будто бы вынося приговор собственной культуре. Музыкальное сопровождение фильма нельзя назвать богатым. Но при этом оно продолжает символически обрисовывать столкновение двух культур: восточные мотивы сменяются популярными западными песенными исполнителями. Форма фильма полностью дополняет его идейный посыл, предлагая зрителю причудливую смесь разных жанров и форматов.