Джули Литкотт-Хеймс - Отпустите их

Примерно в это время ее мать услышала выступление Сид. «Признаюсь, мне было сложно сдерживать себя по просьбе Стефании. Я понимала, какой в этих вузах конкурс, и знала, что нужно любой ценой заполучить все эти плюсы, малейшие преимущества. Я была готова тратить деньги. Я пала жертвой активности других родителей. Мне хотелось выровнять шансы. Игра была неравная, причем не в пользу моей дочери, и я хотела, так сказать, забить лишний гол. Мне хотелось как-то убедить Стефанию в своей правоте».

Услышав совет Сид, моя собеседница, по ее словам, «развернулась на 180 градусов». «После этого стало легче, — говорит она. — Я поняла, что могу как родитель стать лучше. Могу быть рядом с ребенком, поддерживать его».

Стефания подала заявления в несколько вузов Лиги плюща, не поступила и начала рассматривать другие варианты. Она выбрала Барнард-колледж, благородный, небольшой колледж свободных искусств в Нью-Йорке, аффилированный с Колумбийским университетом. В 2013 году туда принимали 20,5 процента абитуриентов. «Благодаря Сид мы обратились к другим, “доступным” вузам и стали замечать их достоинства, — говорит мать Стефании. — Сид меня спасла. В наши дни ребенок может иметь все: учиться на отлично, заниматься волонтерством и спортом, — и все равно не поступить в топовый вуз. А если поступить не получается, нужна стопроцентная поддержка, нужно сказать ребенку: “Ты нас радуешь. Мы счастливы. Главное, чтобы тебе в колледже нравилось”. Именно это важно». Стефания была очень довольна своим выбором. Она хорошо иллюстрирует мысль, которую писатель Дэн Эдмондс высказал в статье 2013 года для журнала Time: «Ученики, соответствующие требованиям школ по успеваемости и внеклассным занятиям, в любом случае попадут в выбранный ими колледж. Просто меньше вероятность, что они попадут в конкретный престижный колледж» [295]. Иначе говоря, поступление в колледж — это не игра в «музыкальные стулья» [296]. Скорее всего, место себе найдет каждый.

Моя собеседница, мать Стефании, признается, что нервничала, когда другие родители заявляли: «Барнард-колледж? Не слышали». «Я думала, — рассказывает она, — что это значит — “не слышали”? Вы должны были слышать. Помню, меня немного злило, что название никому ни о чем не говорит. Сейчас я понимаю, что напрасно переживала. Это стало для меня своего рода уроком. В тот момент был период поступления. Многие родители чувствовали, что выбор детей может отразиться и на них, поэтому были лично заинтересованы в результате. Я думаю, что это, наверное, неправильно. Это не твое будущее, а ребенка, а ты должен интересоваться прежде всего его благополучием».

Когда знаешь, что представляет собой Барнард-колледж, сложно вообразить человека, который будет горевать по поводу поступления туда, и становится странно, что кто-то о нем не слышал. Эта история — прекрасная иллюстрация шумихи вокруг брендовых наименований, которой заражаются так многие. Конечно, некоторые люди не слышали про элитный нью-йоркский Барнард-колледж. Другие не слышали про Белойтский колледж в Висконсине, Бэйтс-колледж в штате Мэн, Антиох-колледж в Огайо и Рид-колледж в Орегоне. Это лишь пять примеров потрясающих колледжей, о которых «не слышало» некоторое количество людей. Мы одержимы брендовыми названиями, как подростки, которые сходят с ума по дизайнерским джинсам. Мы умираем от желания заполучить то, что, кажется, есть у всех остальных, и нам не хватает зрелости и уверенности в себе, чтобы освободиться и получить то, что нам — нашему ребенку — лучше всего подходит.

Я стараюсь бороться с шумихой вокруг брендовых названий. Гуляя по Пало-Альто, я стараюсь вставить в разговор названия некоторых вузов из первой сотни, о которых «никто не слышал», и побуждаю друзей делать то же самое. А как я радовалась, когда Колледж святого Олафа в Миннесоте выступил спонсором местного канала NPR! Я представляла, как мамы и папы слушают радио по дороге на работу или везя детей на мероприятия и думают: «Колледж святого Олафа? Это где? Наверное, хороший вуз, раз они рекламируются на NPR». Так и есть. Когда больше людей будет хвастаться прекрасным образованием, которое дети получили в «неизвестных» школах, другие начнут обращать на эти вузы внимание, и им окажется легче снять шоры и позволить своим детям — всем детям — изучить обширный ландшафт возможностей и сделать правильный для ребенка выбор.

В 2000 году ученые Алан Крюгер и Стэйси Берг Дейл посмотрели, что происходит со студентами, которые были приняты в Лигу плюща и аналогичные топовые учреждения, но предпочли вместо этого поступить в «умеренно престижные» вузы из первой сотни. Оказалось, что в среднем их доход через 20 лет был таким же, что и у выпускников элитных колледжей. Крюгер и Дейл обнаружили, что у учеников, достаточно умных, чтобы заслужить прием в самый престижный вуз, последующие доходы «были схожими, независимо от того, в каком именно колледже они учились». Другими словами, за успех отвечает студент, а не школа [297]. Сегодня деканы по приему в самых престижных вузах признают, что всем требованиям соответствуют тысячи, даже десятки тысяч их абитуриентов, но, поскольку количество мест на первом курсе в этих вузах варьирует от 150 до 1700, огромному большинству придется пойти куда-нибудь еще. Хорошо, что, как показывает исследование Крюгера и Дейл, финансово они ничего не теряют. А может быть, по другим параметрам им будет даже лучше?

Иначе говоря, поможет ли им учеба в менее престижном месте? Ряд видных мыслителей считают, что да. В книге Excellent Sheep Уильям Дересевич отмечает, что, как правило, свыше 90 процентов студентов в первой двадцатке вузов, по версии U.S. News, были в верхних десяти процентах выпускников своей школы. «Я бы не торопился поступать в такие места, — говорит Дересевич. — Не каждый из этих 10 процентов — отличная овечка, но их достаточно много, чтобы очень серьезно задуматься, стоит ли окружать себя ими. В менее престижных школах дети обычно интереснее, любознательнее, более открыты, больше ценят то, что имеют, намного меньше конкурируют с другими и считают, что им должны. Они обычно ведут себя как товарищи, а не как соперники» [298].

Лу Адлер, гуру корпоративного найма и автор книг Hire With Your Head, бестселлера по версии Amazon, и The Essential Guide for Hiring and Getting Hired, разделяет эту точку зрения. Как пример он приводит студентов Корнелльского университета, входящего в Лигу плюща: «Когда встречаешь ребят оттуда, они все умные, но какие-то другие. Их как будто спустили с небес на землю. Они понимают, что их вуз в “нижнем” ярусе Лиги плюща, и другие студенты Лиги по меркам некоторых людей их “превосходят”. Это может подрывать самооценку, но у них более сильные навыки общения, они реалистичнее и не такие самовлюбленные».