Роджер Смит - Чувство движения. Интеллектуальная история

На протяжении XIX века в ученой среде физиологов, психологов и физиков, исследовавших чувственное восприятие и его связь с познанием и деятельностью, бытовал термин «мышечное (мускульное) чувство». Научный интерес к этому особому чувству воспринимался как нечто само собой разумеющееся, наряду с интересом к другим вопросам, которые требовали все более специализированных исследований сознания и его неразлучного спутника – центральной нервной системы. Однако попытки представить это само собой разумеющееся чувство как отдельную научную тему вынуждали признать, что его истинная природа слишком мало изучена. Оно оставалось областью научного интереса, но не стало областью достоверного знания. Такое же положение дел наблюдалось и в других направлениях физиологии, психологии и медицины в течение всего столетия, пока складывалась современная конфигурация научных дисциплин. Мышечное чувство в качестве самостоятельного дисциплинарного интереса обосновано в настоящей главе: здесь дается описание мышечного чувства как отдельной области исследования в рамках физиологии и в меньшей степени клинической медицины – описание более подробное и одновременно более широкое, чем это делалось раньше. В следующей главе обсуждение мышечного чувства будет продолжено с упором на психологическую составляющую, которая, разумеется, не существует отдельно от физиологии.

В середине XIX века было уже очевидно, что в вопросе мышечного чувства обозначились два основных, не всегда совместимых подхода. Первый представлял собой теорию «центральной иннервации», а второй – теорию периферийного мышечного чувства. Спор между этими двумя подходами продолжался до конца века, и его исход – общая поддержка в начале XX века второго из двух – подводит нас к естественному выводу, которым и завершается эта глава.

Для лучшего понимания указанной полемики нужно вернуться к описаниям действия (усилия) как чего-то идущего «изнутри», и ощущения, возникающего как сопротивление воздействию «извне». В XIX веке физиологи рассматривали оба типа процессов в нервной системе – берущих начало в центре и берущих начало на периферии – как источник чувства движения. Ученые, склонные подчеркивать роль первого типа процессов, полагали, что чувство усилия сопутствует мозговой инициации движения; а сторонники второго типа полагали, что чувство движения есть следствие самого движения и возникает благодаря сенсорным органам в мышцах (или других тканях). С точки зрения физиологии суть полемики заключалась в ответе на вопрос: можно ли говорить о том, что хотя бы какое-то осознание движения связано с центробежными проводящими путями, по которым мозг посылает сигнал об инициации движения («осознание эфферентности»), или же осознание движения по преимуществу либо целиком связано с сенсорными органами в мышцах или периферических тканях («осознание афферентности») [119] Термины «афферентный» и «эфферентный» означают, соответственно (сенсорные, или чувствительные), центростремительные нервные импульсы, восходящие к центру – мозгу, и (моторные, или двигательные) центробежные, нисходящие импульсы. Еще в начале XIX века было установлено, что афферентно-эфферентные пары нервов, входящие в спинной мозг или выходящие из него в каждом из его отделов, имеют два корешка, передний с эфферентными (моторными) нервными волокнами и задний с афферентными (сенсорными). (В настоящее время такая картина представляется несколько упрощенной.) Поэтому принято было говорить о сенсорно-моторной организации нервной системы. Представление о том, что структурной единицей нервной системы является нейрон, сложилось в 1890-х годах. О контрасте ощущений «афферентности» и «эфферентности» см. книгу французского физиолога Марка Жаннеро (Jeannerod, 1985, p. 91–98). В 1979 году Жаннеро возродил идею центрального моторного чувства, которая к тому времени считалась несостоятельной (Jeannerod, Kennedy, Magnin, 1979; см. также: Ross, 1980; Ross, Bischof, 1981). Хотя в целом ученые разделяют мнение, что в регуляции позы и движения участвует сложная периферическая система обратной связи, упомянутые исследователи утверждают, что психологическое усилие, а также восприятие тяжести имеет нервную основу с участием центральных элементов (то есть эфферентность может влиять на афферентность). . Последняя точка зрения одержала верх, правда, после долгих споров. Она и сейчас повсеместно распространена, хотя альтернативное мнение тоже находит некоторую поддержку. Сложность проблемы не в последнюю очередь обусловлена переплетением физиологических и психологических факторов и подходов. В том что около 1900 года полемика разрешилась так, а не иначе, свою роль сыграло все более отчетливое размежевание дисциплинарных практик физиологии и психологии. В то время физиологи рассматривали мышечную чувствительность как свидетельство материальных процессов, отвечающих за чувствительность в периферических органах, – процессов, принципиально аналогичных тем, которые присущи другим органам чувств. Описывая удивительные возможности человеческой руки, Чарльз Белл указывал и на усилие (духовное), и на мышечное чувство (телесное) как две составляющие «жизни» движения. В дальнейшем физиологи положили его открытие внутренней мышечной чувствительности в основание теории, согласно которой чувство движения является исходно периферическим. Альтернативная теория – о его «центральном» происхождении – связана прежде всего с именем Иоганнеса Мюллера, влиятельного берлинского профессора физиологии, знакомого с идеями Штейнбуха [120] О жизни и учениках Мюллера см.: Otis, 2007. . Оставшаяся часть этой главы будет посвящена анализу теории Мюллера.

В своем широко цитируемом «Руководстве по физиологии человека» Мюллер выступает сторонником «кантианской» трактовки чувственного познания, выводя его из деятельности головного мозга («центра») и априорно присущих человеку психофизиологических предпосылок. Развивая взгляды Штейнбуха, Мюллер показал, что спонтанная активность рождает ощущение движения и закладывает основу перцептуальных отношений организма с окружающим миром. Он также предположил, опираясь больше на теорию, чем на эксперимент, что различные типы нервов передают различные типы сенсорной модальности (закон специфической энергии нервов). Соединив два этих теоретических аспекта, Мюллер высказал мысль, что ощущение движения (или мышечного чувства) может возникать при передаче возбуждения по нервным волокнам от мозга к мышце, то есть уместно говорить о некой сенсорной модальности, специфической для нервной энергии определенных моторных волокон. Споры о том, существует ли в действительности такое ощущение, преобразовались в дебаты относительно существования центрального «чувства иннервации», а затем нашли отражение, если не выражение, в дискуссии о мышечной чувствительности. По мнению Э. Г. Боринга, писавшего уже в то время, когда периферическая теория была признана правильной, пресловутое волевое начало, «ощущаемое» при центрально-инициированном действии, внесло в науку большую путаницу: «Вера в ощущение иннервации зиждилась на убежденности в том, что воля есть нечто реальное, данное нам в ощущениях» (Boring, 1942, p. 527) [121] Э. Б. Титченер в статье «Иннервация» (Baldwin, 1940–1949, vol. 1, p. 549) определил чувство иннервации как определенный «модус сознания, обладающий характеристиками реального ощущения, который связан, по-видимому, с движением центробежных токов от центральной нервной системы к моторному аппарату и варьирует по интенсивности в зависимости от интенсивности нисходящего тока». . Это мнение не вполне справедливо, поскольку у теории центральной иннервации были свои физиологические и клинические обоснования. Тем не менее нельзя отрицать, что в отдельные периоды между попытками защитить (или атаковать) понятие воли и попытками защитить (или атаковать) понятие центральной иннервации действительно наблюдалась определенная связь.