Матиас Хирш - «Это мое тело… и я могу делать с ним что хочу» [Психоаналитический взгляд на диссоциацию и инсценировки тела]

Таким образом, страдающая расстройством пищевого поведения также совершает нечто со своим телом, но особым способом. Анорексичка становится его повелительницей. Она имеет абсолютную власть над своим весом, и, пока она его контролирует, она ощущает себя самодостаточной и сильной. Булимичка ничего не делает непосредственно с телом, но она постоянно держит его и его массу в поле зрения, когда придерживается системы питания, с помощью которой она в высшей степени манипулятивно создает объект, над которым у нее есть абсолютная власть. Страдающая ожирением, с другой стороны, выглядит на фоне того количества власти, которое есть у анорексичек, будто бы лишенной всяческого контроля над питанием и массой тела: все диеты, как правило, рано или поздно оказываются неэффективными. Но все же она делает что-то, она ест («Человек — это то, что он ест» — Böhme-Bloem, 2000), и это и есть ее средство контролировать неуверенность в себе, страх идентичности и депрессию, не выпуская их на уровень сознания.

Есть два варианта: либо переедание и наличие избыточного веса достаточны для того, чтобы подавить беспокойство и депрессию, либо же сила опасных чувств и состояний настолько велика, что принимаемые меры оказываются недостаточными. В первом случае настроение и степень уверенность в себе остаются завидно положительными, а изменение образа тела, т. е. ментальной репрезентации собственного тела, не позволяет человеку понять, насколько избыточен его вес. Такие уверенные в себе люди не находят ничего особенного в том, чтобы запихивать свое пышное тело в тесный, вызывающе пестрый свитер и узкие брюки, они не чувствуют, что привлекают особое внимание. Другим недостаточно мощного тела, они страдают от низкой самооценки, стыда и сомнения, но у них теперь есть возможность винить ожирение во всех этих изнурительных чувствах, подменяя причину следствием. Конечно, к терапии прибегают не удовлетворенные, а несчастные.

Госпожа Флиге жалуется на сильные колебания массы тела. Раньше она весила на 10 кг больше, тогда под грудью у нее была мощная жировая складка, а потом уже шел живот. Она фантазировала о том, что в складке была ее мать, она чувствовала отвращение и к матери, и к себе. Потом она сбросила эти 10 кг, затем вес вернулся, но, как ни странно, больше нет ни складки, ни отвращения. Кто знает, куда делся жир, если складка (а точнее — утолщение) не вернулась, во всяком случае, госпожа Флиге за это время достаточно осознала свою мать, чтобы больше не видеть ее лишь в одной части собственного тела, с помощью которой она, замещая этой частью мать, сдерживала чувство отвращения. «Мать», т. е. материнский объект, образ матери, был в теле пациента, это была отнюдь не хорошая мать, но теперь ее сила уменьшилась.

В случае с другой пациенткой, госпожой Зельбах, все иначе.

Она чувствует себя маленькой, маленькой, маленькой, бессильной и потому должна есть. Она совсем не контролирует процесс: когда она ест — она ест. Еда для нее — защита от исчезновения, т. е. нечто положительное, но она чувствует себя плохо из-за еды и после еды. Ее гложет чувство вины, она ругает себя за вновь проявленную слабость. Она боится, что это чувство бессилия, это состояние окажется безграничным, если она ничего с этим не сделает. С ее отцом в детстве произошел несчастный случай во время верховой езды, он многие годы провел в постели, и процесс роста нарушился, он остался низкорослым, с непропорционально большой головой. С большой энергией и упорством он пробивался в жизни и дослужился до начальника отдела крупной компании. Мать была его сотрудницей, «сельской красавицей», он принудил ее к соитию, практически изнасиловал, после чего они поженились и родилась старшая сестра пациентки. Мать отвергала его, а он не давал ей денег месяцами, пока она не впустила его в свою спальню, в результате чего родился еще один нежеланный ребенок, собственно пациентка. Мать была в отчаянии, но, оставаясь ревностной католичкой, не могла и помыслить о разводе. Десять лет подряд она пыталась аннулировать брак. Снова и снова она заставила детей выступать в качестве свидетелей, доказывая, как неудачен этот брак для матери. Все дети были на стороне матери, но госпожа Зельбах отказывалась свидетельствовать вместе с ними. Тем не менее, она чувствует себя виноватой, она по-прежнему чувствует себя ответственной за родительский брак.

Пища призвана заполнить пустоту, помочь побороть или изменить невыносимое состояние. Таким образом, в определенном смысле пациентка становится матерью собой себе. Но эта мать не может быть хорошей, т. е. она сама плоха, поэтому после еды (если бы она была булимичкой, ее бы рвало), она дает себе повод испытывать чувство вины. Вина, однако, есть с самого начала: она повинна в собственном существовании, из-за которого неблагоприятный брак сохранился («Базовое чувство вины» / Basisschuldgefhl, Hirsch, 1997).

В конце концов мне пришла в голову идея попросить госпожу Зельбах записать для меня свои переживания лишнего веса, его положительные и отрицательные стороны, что она и сделала.

Плюсы

— я избегаю неблагоприятных профессиональных контактов;

— я позволяю себе безрассудство и своенравие, нарушаю правила;

— утешение чувства, что меня не любят;

— делать что-нибудь только для меня, что принадлежит только мне;

— могу наслаждаться едой только в одиночку (есть вместе с семьей раньше было большим стрессом, я чувствовала дискомфорт);

— я не соперничаю с привлекательными женщинами;

— непринужденное поведение на публике, особенно в отношении мужчин;

— меньше нервозность, пустота заполняется, меньше ощущение того, что надо что-то делать (меньше недовольства моей ситуацией);

— спокойствие, больше равновесия, можно спокойно чувствовать себя в одиночестве;

— нет интереса к мужчинам, так что никаких разочарований и стресса;

— приятные воспоминания детства (есть в одиночестве, быть одной дома, отдыхать).

Минусы

— низкая самооценка/неуверенность в себе;

— слабость, отсутствие контроля;

— много денег уходит на продукты;

— равнодушие, черствость, вялость, безразличие;

— пассивность (не занимаюсь спортом, никаких контактов, квартира в беспорядке);

— физический дискомфорт (все сложно для меня);

— уродливая — одежда не подходит;

— депрессивно, грустно.

Удивительно, как эта пациентка умудряется посредством отрицания выявить так много положительных аспектов своего ожирения, которые другие оценили бы скорее как негативные: профессиональных контактов не стоило бы избегать, ведь они могут стать конструктивными, безрассудство и упрямство также не всегда благоприятны (например, для общественных отношений), есть и другие вещи, которые можно делать для себя, почему бы не конкурировать с другими женщинами и не интересоваться мужчинами, пусть даже разочарований нельзя полностью исключить. (Взгляды мужчин, однако, нередко переживаются как нечто угрожающее. Другая пациентка, страдающая ожирением, однажды сказала: «Сколько еще я должна набрать, чтобы на меня никто больше не пялился?!») Можно наслаждаться едой в веселой компании и уединяться для отдыха, когда в этом есть необходимость. Что касается недостатков, то, конечно, госпожа Зельбах перечисляет все негативные аспекты, которые связывает с ожирением, ведь об этом ее также попросили, но большинство действительно изнурительных симптомов не должны были быть вызваны ожирением, в той или иной мере, в явной или скрытой форме они, по всей вероятности, существовали вне зависимости от него.