П Сладкопевцев - Древние палестинские обители и прославившие их святые подвижники

Преподобный Нонн пресвитер. О сем подвижнике Феодосиевой киновии инок Феодосий, живший в той же обители и потом сделавшийся епископом Капитулиадским, рассказывал Иоанну Мосху и Софронию следующее: «В одну ночь, еще до ударения в било к утреннему славословию, я услышал, что кто-то тихим голосом говорит: “Господи помилуй”, и проговорил, как я насчитал, до пятисот раз. Желая узнать, кто это так усердно молится Богу, я посмотрел сквозь окно кельи в церковь и увидел, что это был пресвитер Нонн. Он молился Богу на коленах, а над головой его была светлая звезда, которая и показала мне, кто этот подвижник». Другой инок той же обители рассказывал Иоанну Мосху и Софронию о Нонне вот что: «В одну ночь, еще до того времени, как надлежало ударять в било, я вышел из кельи и, не дойдя до церкви, увидел пресвитера Нонна, который стоял перед церковью и, воздевши руки к небу, молился; руки его светились, как зажженные свечи. Увидев это, я подивился, прославил Бога и возвратился в свою келью» [269] См.: Иоанн Мосх, блж . Луг духовный, 104. .

Преподобный Георгий архимандритуправлял Феодосиевой обителью в последней четверти VI века. И по характеру, и по строгой жизни, и по образу действий он напоминал инокам великого отца их. Благоразумный и рассудительный, твердый и настойчивый в достижении цели, до самоотвержения преданный заботам о благе святой обители, о спасении вверенных его руководству душ, неутомимо деятельный, по делам монастырским входивший в разнообразные сношения с разными лицами и в то же время спокойный и самособранный, никогда и ничем не раздражавшийся, строгий к самому себе, снисходительный и любвеобильный к другим, постоянно, при каждом случае поучавший братию – таков был преподобный Георгий. Он пользовался повсюду глубоким уважением. Благосклонно принял его император Тиверий [270] Правил в 578–582 гг. , когда Георгий, прибыв в Константинополь, обратился к нему с просьбой помочь нуждам своей обители, и милостиво удовлетворил смиренное прошение Георгия. Сам великий подвижник, ревнуя о высшем нравственном совершенстве, преподобный Георгий посещал другие обители и пустыни, беседовал с подвижниками и отшельниками, славившимися духовною жизнью, и усвоял от них особенные черты их подвижничества. И достиг он высокой степени духовного совершенства и нравственной чистоты. Ему был открыт духовный мир. Об этом говорят некоторые случаи, записанные составителем «Луга духовного» [271] См.: Иоанн Мосх, блж . Луг духовный, 92–93, 109. . «Когда я жил еще просфорником в фаселаидской обители на Иордане, – рассказывал Иоанну Мосху сам Георгий, – и задумали там построить храм в честь св. Кириака, я копал основание для храма. И вот является мне во сне благообразный старец, великий, как казалось, аскет: исподнее платье его было сплетено из пальмовых листьев; по плечам покрывала его короткая мантия из рогожи, – и говорит мне: “Скажи мне, господин авва Георгий, зачем после стольких моих подвигов и такого поста оставил ты тело мое вне сооружаемого тобой храма?” – “Нет, господин, – отвечал я ему, – не будет этого, никак этого не сделаю”. – “Ей, ты сделал это”, – сказал старец. Тогда я спросил его: “Кто ты, господин мой?” – “Я – Петр, воск [пустынник] cв. Иордана”, – отвечал он и стал невидим. Наутро я увеличил меру храма. Когда копали основание, я обрел нетленное тело старца, одетое так, как я видел его во сне. Когда храм был совсем отстроен, я устроил наилучшую гробницу, положил в нее тело cв. Петра и поставил ее в храме у стены в углу с правой стороны». Другой случай. Отправился Георгий посетить великого отшельника Иорданской пустыни Сисиния, которого он глубоко почитал.

«Пришедши к нему, – рассказывает Георгий Иоанну Мосху и Софронию, – мы долго стучались. Потом вышел ученик старца и говорит мне: “Авва! Старец опасно болен, при смерти, и молил Бога продлить его жизнь до тех пор, доколе не услышит, что ты пришел в сию страну”. А я по нуждам киновии ходил в Константинополь к благочестивому императору Тиверию. Ученик пошел к старцу, сказал ему обо мне и довольно спустя опять вышел и пригласил нас к нему. Вошедши в келью, мы нашли старца уже умершим. После я узнал, что как скоро он услышал, что я стучусь, в эту самую минуту отошел ко Господу. Я поклонился почившему рабу Божию и начал с любовью лобызать его очи, уста и руки. Усопший, открыв глаза, тихим голосом сказал: “Хорошо, что пришел ты, авва мой; благовременно твое прибытие, радуюсь”. И затем снова почил». О нравственном совершенстве преподобного Георгия так отозвался ученик его Феодосий в беседе с Иоанном Мосхом: «Двенадцать лет пробыл я при авве и наблюдал за ним и ни разу не видал, чтобы он когда был взволнован, или раздражен, или ослабел в подвигах и занятиях, особенно в нынешнее время, когда между нами допускаются леность, нерадение и другие неподобные вещи. Кто так охранял очи, как отец наш во святых Георгий? Кто так затворял двери слуха, как он, блаженный и праведный? Кто связывал язык так, как он? Какой солнечный луч так просветил землю, как просветил сердца всех нас отец наш?» Поистине великий муж был преподобный Георгий, настоятель и архимандрит обители Феодосия Киновиарха.

Преподобный Юлиан аравитянинподвизался в Феодосиевой обители в VI веке. Он был слеп. Человек простой, неученый, но весьма преданный христианской вере, которую любил всем сердцем, мирно он работал и трудился о Господе, с усердием и страхом содевая свое спасение. Нарушилось его душевное спокойствие, когда после кончины иерусалимского патриарха Петра оригенисты поставили на первосвятительскую кафедру Святого града единомышленника своего Макария. Юлиан расстроился мыслями, сомневался, признавать ли Макария законным святителем и молиться о нем, и не знал, что делать. Ревность старца по правой вере так была велика, что он не верил братии и даже своему авве настоятелю, которые не входили в общение с Макарием, и решился спросить совета у св. Симеона Дивногорца, подвизавшегося в то время на столпе близ Антиохии. Он послал на Дивную гору сказать св. Симеону: «Слеп я, отец мой, сам ходить не могу, а довести меня некому; не могу узнать, на какой стороне истина, и опасаюсь войти в общение с Макарием. Скажи мне, отец, и наставь меня: что мне делать? Извести также, отец, как поступить с падшим братом и с тем, который связался с ним клятвой» [272] Назидательная повесть о двух иноках, поклявшихся не разлучаться друг с другом ни при жизни, ни по смерти, находится в главе 97 «Луга духовного» Иоанна Мосха. О них см. на с. 317–320 настоящей книги. . – «Не отделяйся, авва Юлиан, – отвечал св. Симеон, – и не думай отделяться от святой кафолической Церкви. Благодатию Господа нашего Иисуса Христа она не имеет никакого порока и зазора, но есть свята и чиста; и не приобщайся Макарию и его клевретам; не сомневайся и успокойся. Знай еще, брат мой, что у вас в обители есть великий старец, именем Патрикий; он хотя в священном сане, но в храме стоит вне чина церковного у западной стены; он только достойно возносит святую молитву проскомидии за всех, и его возношение истинно свято и приемлется Богом, как жертва святая». С радостью принял ответ Симеона Столпника Юлиан и поступил так, как сказал великий подвижник, и совершенно успокоился [273] См.: Иоанн Мосх, блж . Луг духовный, 96. .