П Сладкопевцев - Древние палестинские обители и прославившие их святые подвижники

И мне кажется, отец Иоанн, что разговаривавший с мертвым был сам великий Иоанн. Ибо и другую повесть, как будто о ком другом, пересказывала мне блаженная душа его; был же это действительно он сам, как мог я впоследствии узнать достоверно и узнал.

– Другой некто, – говорил Иоанн, – в той же обители в Азии жил у одного монаха, кроткого, скромного и безмолвного. И видя, что старец обходится с ним почтительно и как бы небрежет о нем, прекрасно рассуждает, что это для многих опасно, и умоляет старца отпустить его от себя. Старец же имел у себя другого ученика, и для него было сие не очень прискорбно. Итак, отходит он и по письму своего наставника помещается в одном общежительном монастыре в Понте. И в первую ночь, как вступил в сей монастырь, видит во сне, что какие-то люди ведут с ним счет, и по окончании сего страшного счета остается он должником, и долг его простирается до ста лир золота. Проснувшись, стал размышлять о том, что видел во сне, и говорит: “Подлинно на нас, смиренный Антиох (это было имя его), много еще остается долгу”. Когда же, – продолжал он, – пробыл я в сем монастыре три года в беспрекословном послушании и все меня почитали ни за что и оскорбляли как чужеземца (другого монаха-чужеземца там не было), тогда опять вижу во сне, что кто-то дает мне показание об уплате десяти лир из моего долга. И так пробудившись и уразумев видение, говорю: “Только еще десять, когда же уплачу остальное?” После сего говорю сам себе: “В большей еще мере труд и бесчестие нужны тебе, смиренный Антиох”. С сего времени начал я притворяться юродивым, однако же вовсе не оставляя дел служения. Почему безжалостные отцы, видя, что я со всею готовностью служу в том же чине, приказывали мне делать всякое тяжелое дело в обители. Такой образ жизни терпеливо проводил я до тринадцати лет и увидел во сне, что прежде являвшиеся мне пришли опять и написали совершенное освобождение от моего долга. Почему, когда живущие в обители оскорбляли меня чем-нибудь, вспоминая о своем долге, переносил я это мужественно.

Вот что, отец Иоанн, пересказывал мне сей премудрый Иоанн как бы о другом лице, для чего и переименовал себя Антиохом; на самом же деле это был он сам, так мужественно терпением своим разодравший рукописание.

Но послушаем, какой дар рассудительности приобрел сей преподобный крайним своим послушанием. Когда пребывал он в обители св. Саввы, пришли к нему трое молодых монахов с намерением стать учениками его. Приняв их тотчас с любовью, дал им приют, чтобы отдохнули они после трудов путешествия. По прошествии же трех дней говорит им старец: “По природе, братия, человек я блудный и не могу принять никого из вас”. Но они не соблазнились этим, ибо знали труженичество старца. Сколько же ни упрашивали его, не могли никак убедить. Тогда поверглись к ногам его, умоляя, по крайней мере, дать им правило, как и где должны они пребывать. Старец, уступив просьбам их и зная, что со смирением и послушанием примут слово, говорит одному: “Господу угодно, чтобы ты, чадо, пребывал в безмолвном месте с одним из отцов в подчинении у него”. Второму же говорит: “Иди продай волю свою и отдай Богу; возьми крест свой и терпи в собрании и общежитии братий, и, несомненно, будешь иметь сокровище на небесах”. Потом и третьему говорит: “Неразлучно с каждым дыханием своим воспринимай в себя слово сие: претерпевший же до конца спасется (Мф. 10: 22). Иди и, если возможно, не допусти, чтобы в роде человеческом был человек взыскательнее и строже твоего наставника о Господе, и, укрепясь терпением, каждый день, как мед и млеко, пей от него поругание и осмеяние”. Брат говорит великому Иоанну: “А что если такой отец оставит что в небрежении?” Старец отвечает: “Если увидишь, что впал он даже в блуд, не оставляй его, но говори сам себе: зачем же пришел ты, друг?” Тогда увидишь, что надмение в тебе исчезнет и разжжение ослабеет.

Таков был преподобный Иоанн Савваит» [358] См.: Иоанн Синайский (Лествичник), прп . Райская лествица, 4. .

Преподобный Иоанн Молчальник(память 3 декабря) [359] См.: Кирилл Скифопольский . Житие иже во святых отца нашего Иоанна, епископа и молчальника. родился в 454 году в Малой Армении, в городе Никополе [360] Никополь [Армянский] находился в Малой Армении на реке Лике; ныне селение Эндерес. . Родители его были знатного рода и весьма богаты. Одушевляясь сами истинным благочестием, они и сына своего воспитали в страхе Божием и развили в нем вместе с умственным образованием глубокое религиозное чувство. Юный Иоанн, внимательно наблюдая окружающие его явления, увидел суету и многомятежность жизни в обществе среди людей; достигнув совершеннолетия, презрел вся красоты мира сего, молодость и красоту, богатство и знатность, утехи и удовольствия и решился в уединении служить и благоугождать единому Богу. На собственные средства он устроил в своем городе обитель для ревнителей уединения и безмолвия и сам поступил в нее, заключившись в тесную келью. Ему было в это время 18 лет. Со всем жаром юноши начал он подвизаться о Господе в посте, молитве и богомыслии, умерщвляя тело и порабощая его духу. Скромный и смиренный, он был в своей обители как бы последний между подвижниками. Так провел он десять лет. Молва о юном подвижнике распространилась далеко по Армении, и жители армянского же города Колонии по смерти своего епископа избрали Иоанна на епископскую кафедру своего города, несмотря на его отречение и мольбы не возлагать на него столь тяжкое бремя; покорный воле Промысла, он согласился на это избрание. Десять лет управлял он колонийскою епархией, но и в епископском сане святителя, среди разнообразных дел пастырского служения, Иоанн вел строгую подвижническую жизнь. Испытав сильные огорчения от зятя своего Пасиника, правителя Армянской области, который позволял себе вмешиваться в распоряжение церковным имуществом и покушался отнять у Церкви право убежища, святитель отправился в Константинополь. Там он представил свое дело на суд императора и получил полное удовлетворение. Но, жаждущий уединения, Иоанн не возвратился назад в Колонию. Сделав необходимые распоряжения о делах Колонийской церкви и простившись с пресвитерами, сопровождавшими его в столицу, он тайно оставил Константинополь и отплыл в Святую Землю. Прибыв в Иерусалим и поклонившись Животворящему Кресту и Живоносному Гробу Спасителя, Иоанн удалился в Великую лавру, скрыв свой сан. Это было в 491 году. В лавре Иоанн принят был как новоначальный инок и потому должен был проходить низшие послушания и службы. Он и действительно, как простой послушник, нес разные послушания: служил в странноприимнице; исправлял должность эконома; при постройке одной киновии, отстоявшей от лавры на десять стадий, носил рабочим съестные припасы. Так прошло несколько лет. Преподобный Савва дал Иоанну уединенную келью, и стал он жить отшельником. Заметив в Иоанне необычайную ревность к подвижничеству, видя, что он уже приобрел иноческие добродетели, преподобный Савва нашел его достойным пресвитерства и потому, взяв его с собою в Иерусалим, просил патриарха Илию удостоить его священного сана. Патриарх явился с ним в храм Воскресения. Тогда Иоанн, видя, что не может скрыть своего сана, обратился к патриарху и сказал ему: «Имею, пречестнейший отче, тайну, которую должен открыть наедине». Когда они отошли в сторону, Иоанн пал к ногам первосвятителя и заклинал его сохранить втайне слова, которые он скажет. Патриарх обещал. «Я – епископ города Колонии, – сказал Иоанн, – множество грехов моих вынудило меня оставить и сан, и город и бежать в пустыню искать милосердия Божия, молить Господа о прощении соделанных мною прегрешений. Я находил, однако, нужным, доколе еще в силах, работать и служить ближним братьям, чтобы и мне не в стыд и укор было принимать их услуги, когда изнемогу силами». Ужаснулся патриарх, увидев пред собой святителя и пораженный его глубоким смирением. Призвав преподобного Савву, патриарх сказал ему: «Сей инок открыл мне тайные дела, по которым он не может быть пресвитером. Оставь его с этого времени в покое; пусть он безмолвствует и наедине работает Богу». Савва и Иоанн возвратились в лавру. Глубоко опечалился великий старец; он думал, что ошибся в иноке, считал его достойным священного сана, а он оказался непотребным. И вот святой старец удаляется на целую ночь в пещеру и в слезной молитве просит Бога открыть ему тайну. Исполнил Господь смиренную молитву своего раба; к нему явился Ангел и сказал: «Не непотребный сосуд Иоанн, но сосуд избранный; будучи епископом, он не может уже быть поставлен в пресвитера». Обрадовался Савва, узнав тайну, и тотчас же поспешил в келью Молчальника. «Утаил ты от меня, – сказал он Иоанну, обняв его, – утаил Божию в тебе благодать, но Бог мне открыл ее». – «Ах, отец мой, – отвечал Иоанн, – прискорбны мне твои слова; я желал, чтобы никто не знал о моей тайне; теперь она открылась, и я принужден буду оставить это святое место, где я обрел было себе покой». Старец поспешил успокоить Иоанна и, поклявшись пред Богом никому не открывать его тайны, упросил его остаться в лавре. Иоанн остался и принял на себя необычайный подвиг молчальничества. Он совершенно заключился в келье; никуда из нее не выходил, даже и в храм Божий, и к нему никто не входил, кроме брата, ему служившего. Так провел он четыре года. Когда преподобный Савва вследствие возмущения недовольных иноков оставил лавру, вышел из своего уединения и Иоанн и удалился в пустыню Рува. Десять лет провел он здесь в суровых подвигах, питаясь растением мелагрия. Возвратившись в лавру, он снова затворился в келье и безвыходно пробыл в ней целых двадцать пять лет. Однажды в год великий подвижник выходил из своего затвора – это в праздник Божией Матери, имени коей был посвящен главный храм обители, да еще когда посещал лавру патриарх Илия, которого он глубоко почитал.