Дмитрий Узланер - Постсекулярный поворот. Как мыслить о религии в XXI веке

По мнению американских исследователей, старая европейская модель секуляризации опирается на тезис о некоем правильном с религиозной точки зрения обществе, классическим примером которого служит Средневековье времен папы Иннокентия III, и о последующем отходе от этой нормы в сторону религиозной патологии. Данное отклонение от нормы если и не приведет к исчезновению религий, то уж точно сделает их маргинальным общественным явлением. В качестве таких патологий воспринимается религиозный плюрализм, рынок религий и прочие следствия модернизации. Новая же американская модель, наоборот, воспринимает средневековое европейское религиозное общество как патологию, а религиозный плюрализм — как норму, при которой все религии чувствуют себя прекрасно. Ключевое понятие для новой парадигмы — отделение церквей от государства и расцвет рынка религий [223] Warner R. S. Work in Progress toward a New Paradigm. P. 1050. . Следствием этого процесса становится вовсе не упадок религиозности, но, наоборот, ее расцвет [224] Ibid. P. 1051. . Данный тезис подтверждается эмпирическими исследованиями из истории США [225] См. например Finke R., Stark R. The Churching of America, 1776–2005: Winners and Losers in our Religious Economy. New Brunswick, NJ: Rutgers University Press, 2005. .

Теоретически такой подход к религиозному плюрализму обосновывается теорией рационального выбора в ее применении к анализу религиозной жизни и религиозных предпочтений. Согласно этой теории, человек стремится к благам ( rewards ) и старается избегать издержек ( costs ) [226] Stark R., Bainbridge W. S. A Theory of Religion. Bern: Lang, 1987. P. 27. . Однако благ в мире находится ограниченное количество; кроме того, отнюдь не все блага вообще доступны человеку, например знание ответов на вопросы о смысле бытия и человеческой жизни. Соответственно, возникает необходимость в компенсациях, представляющих собой замену искомых благ обещаниями или объяснениями, не поддающимися до конца верификации [227] Ibid. P. 35–36. . В понятии компенсации лежит ключ к пониманию природы религии: религия — это система наиболее общих компенсаторов, опирающаяся на отсылки к сверхъестественному [228] Ibid. P. 39. . Соответственно, религиозные организации — это общественное предпринимательство, суть которого в создании, поддержании и распространении общих компенсаторов, связанных со сверхъестественным [229] Ibid. P. 42. . При этом важно иметь в виду, что религиозные организации не только удовлетворяют некий изначальный спрос на компенсаторы, но еще и активно формируют его в процессе борьбы за прихожан. Из такого подхода к природе религии и природе человеческого поведения следует, что, во-первых, у человека есть неискоренимая потребность в религии, во-вторых, чем больше религиозных организаций, тем больше спрос на религию.

Данная теория религии приводит к следующей модели анализа религиозности того или иного общества. Упор делается не на людей, которым свойственен постоянный устойчивый спрос на религию, но на тех, кто эту религию поставляет. Когда такой поставщик один и имеет место религиозная монополия, зачастую подкрепляемая государственным принуждением, то уровень религиозности оказывается низким, так как одна даже самая большая религиозная организация оказывается не в силах сформировать и удовлетворить разносторонний спрос. Иллюзия высокой религиозности поддерживается принудительным характером веры; когда же происходит отделение церкви от государства (Родни Старк называет этот процесс «десакрализацией» [230] Stark R., Finke R. Acts of Faith: Explaining the Human Side of Religion. Berkeley, Los Angeles, L.: University of California Press, 2000. P. 200. ), то в плане личной религиозности происходит не упадок набожности, но всего лишь вскрытие прежней апатии [231] Ibid. P. 201. . Когда же после десакрализации происходит укрепление религиозного плюрализма, то это приводит к повышению уровня религиозности, так как чем больше фирм, тем больший спрос они смогут сформировать и удовлетворить: «в той мере, в какой религиозная экономика является соревновательной и плюралистичной, общий уровень религиозного участия будет выше» [232] Stark R., Iannaccone L. A Supply-Side Reinterpretation of the «Secularization» of Europe // Journal for the Scientific Study of Religion. 1994. Vol. 33. No. 3. P. 233. .

Соответственно, то, что постулировалось теоретиками секуляризации как начало процесса упадка религии, было на самом деле, наоборот, движением к расцвету религий. Модернизация, связанная с социальной дифференциацией и плюрализацией, ведет не к упадку религии, но, наоборот, к ее расцвету. А значит, современность не отрицает религии, но, наоборот, — создает максимально благоприятные условия для ее существования. Вместо разговора об «американской исключительности» исследователи заговорили, наоборот, о «европейской исключительности», о «евросекулярности».

Следующим фактором, заставившим усомниться в неразрывной связи модернизации и секуляризации, стал целый ряд глобальных событий, самым ярким из которых следует считать Иранскую революцию 1979 года, приведшую к свержению шахского режима — одного из наиболее модернизированных ближневосточных режимов — и установлению жесткой исламской теократии. Во-первых, данная революция доказала, что фундаментализм является реальной силой, способной оказывать серьезное и, главное, продолжительное влияние на ход исторических процессов. Во-вторых, оказалось, что полноценная десекуляризация возможна и что модернизация вовсе не обязательно ведет к превращению модернизирующегося общества в западный прототип. В-третьих, революция оказала отрезвляющее воздействие на многих западных интеллектуалов, понявших, что религия и, в частности, ислам — не архаичная сила, не зависимая переменная, сжимающаяся под воздействием неминуемых социальных преобразований, но мощная революционная идеология. В каком-то смысле можно говорить, что мир после Иранской революции вступил в новую фазу. Этот момент почувствовал Мишель Фуко, с большим интересом и симпатией отнесшийся к данным событиям. Во время революции он написал:

Происходящая на наших глазах агония иранского режима — это последний эпизод процесса, начавшегося почти шестьдесят лет назад: модернизация исламских стран по европейскому образцу [233] Foucault M. Le shah a cent ans de retard // Corriere della serra, 1 octobre 1978. .

Модернизация и связанная с ней секуляризация — не единственный возможный путь развития.

Ислам, который является не только религией, но и образом жизни, частью истории и цивилизации, рискует стать для сотен тысяч человек гигантской пороховой бочкой. Начиная со вчерашнего дня в любом мусульманском государстве можно ждать революции, основанной на вековых традициях [234] Foucault M. Une poudriere nomme Islam // Corriere della serra, 13 fevrier 1979. .