Дмитрий Узланер - Постсекулярный поворот. Как мыслить о религии в XXI веке

Последний пункт указывает на ключевое изменение, которое собственно и привело к появлению современной «религии»: превращение религии из всеобъемлющей всепроницающей сущности в одну из подсистем общества, которой не пристало вмешиваться в политику или экономику, ее превращение в частное, почти интимное дело человека. В этом обособлении, собственно, и заключается акт конструирования, творения «религии» на пороге Нового времени. Как писал в одном из своих писем Спиноза, «определение значит отрицание», то есть для определения некоего предмета необходимо обозначить его границы, определить, где он заканчивается и где начинается нечто, данным предметом не являющееся. Именно этим определением границ «религии» и занялись в начале Нового времени.

Одной из наиболее показательных фигур в этом отношении является Джон Локк, который собственно и взял на себя функцию отграничения «религии» от того, что ей не является. Локком двигали благородные чувства — он желал веротерпимости и религиозной свободы, но именно во имя этой благородной цели ему и пришлось жестко ограничить религию, положив ее предел в заботе о «жизни будущей» и «спасении души» [373] Локк Дж. Послание о веротерпимости // Локк Дж. Собрание сочинений в 3 т. Т. 3. М.: Мысль, 1988. С. 95, 96 . Все же вопросы, касающиеся «гражданских благ» и «дел этой жизни», передаются Локком в сферу действия светской власти. Мысль Локка совершенно понятна: если решать благородную задачу обеспечения религиозной свободы и веротерпимости, то сделать это можно, лишь жестко ограничив сферу религии, в противном случае все будет объявлено делом религии и вероисповедания и любое покушение на действия той или иной общины будет восприниматься как нарушение той самой чаемой религиозной свободы [374] Собственно, именно это и происходит сегодня, когда, например, мусульмане объявляют семейную жизнь частью своего вероисповедания и воспринимают попытки подчинить ее светским законам как нарушение религиозной свободы. (именно поэтому Локк не был готов распространить принцип веротерпимости на папистов, то есть католиков, не признававших то определение границ религии, которое постулировал Локк).

В социологической литературе данный процесс изобретения «религии» принято описывать через тезис о социальной дифференциации. Суть этой концепции проста. В самом общем смысле дифференциация — это процесс усложнения общества через его специализацию: у каждой функции общества появляется свой, отвечающей за нее, институт [375] Wilson B. Religion in Secular Society: a Sociological Comment. Watts, 1966. P. 56; Berger P. L. The Social Reality of Religion. Harmondsworth: Penguin, 1969. P. 113. . Как поясняет Карел Доббелере, в результате модернизации общество дифференцируется вдоль функциональных линий, развиваются соответствующие функциональные подсистемы (экономика, политика, наука, семья и т. д.). Каждая подсистема действует на основе собственного опосредующего элемента (деньги, власть, истина, любовь), а также на основе собственных ценностей (успех, разделение властей, надежность и достоверность, первостепенная значимость любви и т. д.) и норм [376] Dobbelaere K. Towards an Integrated Perspective of the Processes Related to the Descriptive Concept of Secularization // Swatos W. H., Olson D. V. A. (eds.). The Secularization Debate. Lanham, Boulder, N. Y., Oxford: Rowman & Littlefield Publishers, Inc., 2000. P. 22–23. . Однако эту дифференциацию нельзя считать естественным процессом проявления сущности экономики, политики, права, науки и, наконец, религии. Появление сегодняшних постсекулярных «гибридов» как раз и высвечивает всю историчность, временность и в конечном счете бренность этой дифференциации.

То, что верно в отношении «религии», верно и в отношении другой части дихотомии, то есть в отношении секулярного [377] Об этом также есть достаточное количество исследований. Прежде всего, см.: Milbank J. Theology and Social Theory: Beyond Secular Reason. Wiley-Blackwell, 2006; Asad T. Formations of the Secular: Christianity, Islam, Modernity. Stanford University Press, 2003. . Секулярного в современном значении до Нового времени не существовало. Секулярное, как и «религия», могло появиться лишь в результате долгого процесса исторических трансформаций и усилий по его конструированию (прежде всего, за счет ряда оппозиций: рациональное / иррациональное; разум / чувства; знание / вера; свет / тьма; прогресс / реакция; естественное / сверхъестественное; мужское / женское; мужество / малодушие; свобода / рабство; посюстороннее / потустороннее, первая часть которых относится к секулярному, а вторая — к религиозному). Позволю себе процитировать Хайдеггера:

…некоторые явления Нового времени можно толковать как секуляризацию христианства, однако на самом деле все разговоры о секуляризации — вводящее в заблуждение недомыслие, потому что секуляризация, обмирщение уже предполагает мир, к которому двигалось бы и в который входило бы обмирщение. Но всё дело в том, что saeculum , мир сей, через который совершается обмирщение при пресловутой секуляризации, не существует сам по себе и не появляется сам по себе при нашем выходе из христианского мира [378] Хайдеггер М. Европейский нигилизм // Хайдеггер М. Время и бытие. Статьи и выступления. СПб.: Наука, 2007. C. 166. .

Вместо вводящих в заблуждение попыток мыслить в понятиях некоей универсальной дихотомии «религиозное / секулярное» постсекулярная парадигма предлагает понимать переход от религиозного Средневековья к секулярному Новому времени и, наконец, к нынешней постсекулярной ситуации как последовательную смену разных эпистем со своими «грамматиками понятий» и подразумеваемыми ими разными «формами жизни». Эти эпистемы, естественно, внутренне связаны друг с другом, однако это не отменяет того качественного разрыва, который происходит при переходе от одной эпистемы к другой.

Что касается Средних веков, то здесь, если использовать язык социологии религии, надо говорить не о «золотом веке» религиозности или же об эпохе тотальной воцерковленности и набожности, а, скорее, о «веке регулируемого религиозными требованиями социального порядка» [379] Wilson B. Contemporary Transformations of Religion. Oxford: Clarendon Press, 1976. P. 10. . Следует поставить под сомнение само разделение мира на религиозное и секулярное как два взаимоисключающих полюса. В Средние века — все религиозно, даже само разделение на мирское и религиозное мыслится в рамках теоцентрической картины мира. Позволю себе предложить обширную цитату из канадского философа Чарльза Тейлора, который размышляет о средневековой эпистеме и о тех трансформациях, которые она претерпевает при переходе к Новому времени:

Давайте проанализируем некоторые из черт «светского» как категории, получившей развитие в рамках латинского христианства. Вначале это была часть диады. Светское имело отношение к «веку» — то есть к профанному времени, — и оно контрастировало с тем, что относилось к вечному или сакральному времени. Некоторые периоды, личности, институты и действия рассматривались как тесно увязанные с сакральным или высшим временем, иные же — как относящиеся сугубо к профанному времени. Именно поэтому схожее разделение могло выражаться через использование диады «духовное / темпоральное» (например, государство как инструмент церкви в пространстве мирского). Таким образом, обычные приходские священники оказываются «светскими», так как они действуют внутри «века» — в отличие от тех, кто находится внутри монашеских институтов, то есть от «регулярных» священников, живущих по правилам своего монашеского ордена.