Франко Нембрини - От отца к сыну. Как передать ребенку христианские ценности

Попробую сжато выразить эту мысль при помощи двух слов, которые я часто употреблял и которые приходят мне на ум всякий раз, когда я пытаюсь понять, почему оценивать так трудно, почему мы постоянно возвращаемся к этой проблеме и никогда не перестанем ее осмыслять. Если оценивание сравнимо с воспитанием, то есть образует способ отношений между двумя человеческими существами, очевидно, мы никогда не дойдем до конца, никогда не поймем и не проживем его исчерпывающим образом, потому что это умеет делать только Бог. Цель воспитания в том, чтобы милость и истина могли встретиться, и это великое обетование, данное людям. Псалмопевец говорит: что случится, какую новизну принесет в мир Бог в тот день, когда облечется в тленные одежды и станет нашим попутчиком? Произойдет то, что иначе невозможно: Милость и истина встретятся (Пс. 84: 11), то есть смогут находиться вместе.

Это не отвлеченная фраза. Что происходит, когда мы выставляем оценки и должны решить, кого перевести в следующий класс, а кого оставить на второй год. Как правило, нам сложно совместить две вещи: мы чувствуем, что созданы быть добрыми и жить милосердием, но словно для того, чтобы жить милосердием, мы должны отказаться от истины, справедливости. С другой стороны, когда мы пытаемся быть справедливыми, то есть утверждать истину, мы как будто должны отказаться от того, чтобы быть добрыми. И так попытку быть добрыми вытесняет долг перед истиной и справедливостью, а попытку быть справедливыми – долг быть добрыми. В этом трудность и воспитания, и преподавания. Смятение, охватывающее нас, когда мы сидим на итоговом педсовете [21] В Италии обсуждение оценок по всем предметам проходит коллегиально, на итоговом собрании, где присутствуют все учителя, работающие с одним и тем же классом. (Прим. пер.) и должны принять решение, имеет одну и ту же причину. Мы словно чувствуем противоречие между двумя элементами и не в силах совместить их. Вот чего мы должны добиваться в своей работе: возможности совмещать любовь к другому (милосердие, привязанность, принятие, благорасположенность) и справедливость, здравое понимание вещей. Мы должны называть вещи своими именами: здесь хорошо, а здесь плохо.

И всем нам предстоит еще учиться и учиться тому, что на ошибку, какой бы тяжелой она ни была, можно смотреть с любовью. Тогда возможно будет преодолеть это раздвоенное восприятие, которым мы часто обладаем сами и передаем своим ученикам. Ведь они тоже делят преподавателей на добрых и злых: добрые – те, кто закрывает один глаз (глаз справедливости), злые второй (глаз милосердия). Но такая «доброта» ни к чему не ведет; мы словно говорим: «Ну ладно, что ж теперь…» – и это создает препятствия на пути. Потворство, сентиментализм, благостное похлопывание по плечу ни к чему не приводят, наоборот, застопоривают. Они только кажутся добром, но на самом деле – зло, они препятствуют реальному исправлению, мешают совершать шаги в нужную сторону, совершать путь.

Мне кажется, это самая тяжелая и самая распространенная в сегодняшних семьях болезнь. Родители, напуганные стоящей перед ними задачей, боящиеся ее, все чаще видят свою роль в том, чтобы устранить все возможные трудности, но, поступая таким образом, они препятствуют росту своих детей, которые остаются детьми до тридцати лет. Потворство не ведет к добру и не имеет ничего общего с воспитанием. Но ничего общего не имеет с ним и жесткость, утверждение истины и справедливости, лишенное милосердия, которое вновь порабощает нас закону. Закон – это правила: я дал тебе то, что должен был дать, и теперь твоя очередь. Твое дело. Я свой долг выполнил, теперь твоя очередь; я встану в сторонке и буду наблюдать, способен ли ты выполнить его. Это искушение мы тоже видим ежедневно, в том числе в семьях: поиск прибежища в законе. Закон, применение правил – вот обходной путь для тех, кто отказывается воспитывать.

Повторю, существует два обходных пути для тех, кто отказывается воспитывать. Один из них – «давайте жить дружно», он никуда не ведет. Второй – жесткое насаждение правил, обязанностей, которое убивает другого, удаляет его от тебя, оставляет в одиночестве и тебя, и его. Кому нужны эти обходные пути? Взрослому, который боится принять в полноте вызов отношений, вызов воспитания.

Почему наша работа такая трудная? Почему преподаватели составляют социальную группу, наиболее подверженную риску нервного истощения? Наша работа требует отношений, требует их поддержания во всей глубине и полноте, в соответствии со всей совокупностью потребностей другого. Если ты способен смотреть так на класс, а может быть, и на три, и на десять классов, если ты переживаешь отношения с сотней учеников и коллег именно таким образом, отвечаешь на этот вызов, то все выливается в высочайшее моральное и, следовательно, психологическое напряжение. Чтобы жить напряжением, то есть жить отношениями на высоте их смысла, нужно большое трудолюбие и устойчивость, которых зачастую мы боимся и тогда ищем простых дорог.

Страх – вот истинная причина, из-за которой мы избегаем воспитания и идем в обход. Чтобы не бояться, нужно быть уверенными в том, чем мы живем. Нужно, чтобы мы сами переживали на опыте то, что пытаемся передать другим.

«Любовь» – вот слово, объединяющее милосердие и истину. Но оно должно быть очищено от всех слащавых, приторных и сентиментальных примесей. Любить – значит утверждать ценность другого и дорожить его судьбой; это любовь к судьбе, забота о том, чтобы в человеке проявилось все благо, ради которого он создан, чтобы он видел и познавал истину, держался ее и оттого рос как личность.

Между утверждением ценности в начале и ее осуществлением – весь учебный год, все время, проводимое в школе. Время, школа, учителя даны для того, чтобы человек мог вырасти и стать тем, к чему он призван; они даны для счастья, к которому он призван. Наша задача как преподавателей – снабжать его всем необходимым и поддерживать, исправлять, чтобы он держался добра. Думаю, слово «любовь» (к другому как к ценности и потому к его предназначению) описывает все содержание текущего времени и, следовательно, повседневной деятельности. А значит, мы постоянно оцениваем. Если оценка – это тот взгляд, которым ты смотришь на тех, кто тебе вверен, то воспитание никогда не прерывается. Даже тогда, когда ты идешь спать или выходишь из школы после пяти проведенных уроков.

Можно сказать, что, оценивая, мы словно балансируем между двумя позициями, которые выражаются однокоренными словами, – искуплением и подкупом. Иногда, ставя ту или иную оценку, мы действительно участвуем в искуплении, открываем возможность для блага. Бывает такой способ оценивать, проводить проверочные работы, опрашивать, вызывать к доске, быть внимательным к тому, что происходит за каждой партой, такой взгляд, который каждый день открывает другому человеку возможность блага (другому – и в ответ тебе), возможность совершить шаг к своему предназначению. Если оценка несет в себе такой взгляд (внимательный к тому, как другой взрослеет, как он совершает шаг пусть даже самый маленький), то сколь великую радость она тебе доставляет, какой привносит смысл в совершенный тобой труд!..