Владимир Шохин - Теология. Введение в богословские дисциплины

Кант в «Религии в пределах только разума» (1793): «всякая религия состоит в том, что мы смотрим на Бога как на достойного всеобщего почитания законодателя всех наших обязанностей…»; ср.: «Религия (рассматриваемая субъективно) есть познание всех наших обязанностей как божественных заповедей» — Кант И. Собрание сочинений в восьми томах. Т. 6. М., 1994. c. 109, 164.

Шлейермахер в «Речах о религии к образованным людям, ее презирающим» (1798–1799): «Самобытная область религии есть область чувства. Понятия и принципы в религии суть лишь знание о религии, описание того, что дано человеку в опыте» — Шлейермахер Ф.Д. Речи о религии к образованным людям, ее презирающим. Монологи. СПб., 1994, c. 37. П. Бергер: «религия есть смелое предприятие человека создать священный Космос… Священным мы считаем нуминозную, возбуждающую страх могущественность, которую человек переживает иначе, чем самого себя и все же — как с ним связанную…» (цит. по: Яблоков И.Н. Религиоведение. Учебное пособие и Учебный словарь минимум по религиоведению. М., 2000. c. 139). У. Кинг: «религия — это организация жизни вокруг глубинных измерений опыта — варьирующих по форме, полноте и ясности в соответствии с окружающей культурой» — King W.L. Religion // The Encyclopedia of Religion. Ed. M. Eliade. Vol. 12. NY, 1995. P. 286.

Кейрд: «Религия человека, если она искренняя, есть то сознание, в котором он принимает определенное отношение к миру и собирает в единый фокус все значение свой жизни». — Caird E. Evolution of Religion. Vol.1. Glasgow, 1894, P. 81. Очевидно, что то же самое можно сказать об отношении к любой, самой земной человеческой привязанности, «если она искренняя». Фромм прямо утверждает, что слово религия может употребляться «не для обозначения системы, обязательно связанной с понятием Бога или идолов, а для обозначения любой системы взглядов и действий, которой придерживается какая-либо группа людей и которая служит индивиду схемой ориентации и объектом поклонения» — Фромм Э. Иметь или быть? М., 1990. c. 140.

Ср. Э. Дюркгейм: «Общество располагает всем необходимым для того, чтобы пробудить в умах чувство божественного — просто благодаря той власти, которую оно имеет над ними» — Durkheim E. The Elementary Forms of Religious Life. NY, 1926. P. 207. Его же трактовка богов как «переодетого общества» практически не отличается от марксистской.

Так, Сальвиан Марсельский в своем «Об управлении Божием или о провидении» (440) идентифицирует религию как институциональный порядок, «орден», а потому «религиозный» у него в первую очередь монах.

Джемс в «Многообразии религиозного опыта» (1902): «условимся под религией понимать совокупность чувств, действий и опыта отдельной личности, поскольку их содержанием устанавливается отношение ее к тому, что она почитает Божеством» — Джемс В. Многообразие религиозного опыта. М., 1910. c. 26–27 (правда, философ-прагматист в своем определении религии не уделяет «отдельного» места разуму, а позднее в той же книге утверждает, что именно чувство составляет сердцевину религии). У. Элстон: «Вряд ли следует надеяться на возможность получения адекватного определения природы столь сложного явления, как религия, включающего существенным образом все эти формы человеческой активности, если ограничивать ее верой, чувством, обрядом или нравственным сознанием изолированно» — Alston W.P. Religion. // The Encyclopedia of Philosophy. Vol. VII. P. Edwards Ed. in Chief. L. — NY, 1967. P. 141.

Трубецкой С. Религия // Энциклопедический словарь. T. XXVI а. Изд. Ф.А. Брокгауз и И.А. Ефрон. СПб., 1899. c. 539–540.

Правильнее было бы говорить о религиях прозелитических (осуществляющих миссионерскую деятельность за границами конкретного этноса и отличных тем самым от религий «этнических»), в которые можно было бы включить, помимо христианства, ислама и буддизма, также, по крайней мере, иудаизм, джайнизм и частично индуизм.

Этот момент имеет принципиальное значение потому, что теологические положения, «теологемы» в собственном смысле не появляются ранее работы теологов подобно тому, как грамматические, математические или философские категории — ранее теоретической деятельности грамматистов, математиков и философов.

Бл. Августин. О граде Божием IV.27, 31; VI.5–7. Согласно Варрону поэты писали о богах для удовольствия, а философы — для пользы: physicos… utilitatis caussa scripsisse; poetas, delectationes. — La Cité de Dieu de Saint Augustin, éd. avec le text latin. Trad. nouvelle par L. Moreau. T. 1. P., 1846. P. 326.

Так второй схоларх школы Клеанф насчитывал шесть частей философии: диалектика, риторика, этика, политика, физика и теология (последняя трактовалась им как «расширение» космологии). См.: Диоген Лаэрций. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1986. c. 260.

Первоначальные значения — «сознание», «признание» (ср. у Цицерона, Валерия Максима, Светония и других римских авторов).

Поэтому из всех Апостолов Богословом назван Иоанн, который, по выражению бл. Феодорита Кирского (+ ок. 457), «и начал Богословием (Ин 1:1–4) и написал свое Евангелие с целью дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его [Ин 20: 31]». Из Отцов Церкви именование Богослова было присвоено прежде всего свт. Григорию Назианзину (ок. 330–389) ввиду того, что ему принадлежал особый вклад в опровержение арианства, отрицавшего божественную природу Иисуса Христа.

См.: Макарий, митрополит Московский и Коломенский. Введение в православное богословие. Изд.5-е. СПб., 1884. c. 3–4; ср. Болотов В.В. Лекции по истории древней Церкви. Т. 2. М., 1994. c. 301–302.

Восходят в конечном счете уже к краткому «новозаветному символу», которым завершается первое Евангелие: итак, идите научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа (Матфей 28:19).

Подробно об этих символах текстах: Чельцов И.В. Древние формы символа веры. СПб., 1869.

Мистагогия — учение о церковных таинствах, прежде всего о Евхаристии.

В Александрийском училище соблюдался пятилетний срок обучения (следовавший за предварительным испытанием учеников), обычный для школ платонических и пифагорейских. На начальной стадии, как и в эллинских школах, изучались «предварительные» предметы — диалектика, математические дисциплины и естествоведение, за которыми следовало изучение философии. Различие состояло в том, что в Александрийском училище за философией следовало богословие, но параллели можно обнаружить и здесь — ср. выше [2.1] само «пифагорейское» название школы, в котором обозначено обучение «богословию» как ιερός λόγος. Другие сходства: школа возглавлялась одним «схолархом» (имевшим помощника) и обучение было бесплатным (в отличие от софистов).