Эрнст Суттнер - Христианство Востока и Запада: в поисках зримого проявления единства

Для «политики качелей» между Константинополем и Римом существовали церковно-правовые мотивы. В 843 г. (незадолго до крещения болгарского властителя) в Константинополе было совершенно покончено с иконоборчеством, после чего все устремления были направлены на то, чтобы отменить все, что предписывали церкви императоры-еретики (иконоборцы), с одним исключением, разумеется: Константинополь при любых условиях хотел удержать в подчинении патриарха Юго-Восточную Европу, Южную Италию и Сицилию [22] В эпоху иконоборчества римские епископы, не подчинившиеся императорским декретам против икон, за их «непослушание» государственной власти были наказаны таким образом, что император Лев III (717-741) Южную Италию и Сицилию в 732 г. подчинил Константинопольскому патриархату. В это же время к Константинопольскому патриархату были приписаны юг Балканского полуострова и область нынешней Греции, которые изначально принадлежали Римскому патриархату. .

С другой стороны, отношения с Римом зависели от внутренних противоречий в Константинопольском патриархате. После связанных с многочисленными интригами событий в столице патриарх Игнатий (1-й срок полномочий: 847-858 гг.) потерял всякое доверие умеренной партии и был свергнут. На его место был избран Фотий, высокообразованный человек, который до того был мирянином; он сразу был возведен в ранг патриарха (1-й срок полномочий: 858-867 гг.). Зелоты протестовали против низвержения любимого ими Игнатия, и папа Николай I (858-867) стал на их сторону, потому что, по римскому обычаю, это было неслыханно, чтобы мирянина, не имеющего опыта священного служения, возвести сразу в епископы, тем более в сан патриарха. Николай считал, что римские нормы непререкаемы и для Константинополя, и требовал смещения Фотия и восстановления Игнатия. В ответ на это Фотий написал целый ряд полемических писем, среди которых и знаменитое Послание восточным патриархам. Благодаря своей учёности он мог в нем указать на многочисленные «отступления» латинян от веры и обычаев греков. Если папа Николай упрекал византийцев в том, что они не следуют каноническим нормам, то Фотий теперь ставил в вину латинянам их формулировки символа веры, особенности их дисциплины и богослужебных обрядов [23] В письме папы Николая собраны все пункты, по которым Фотий тогда возражал латинянам. Его обвинения, имевшие целью не только порицать латинян, но и привлечь на свою сторону зелотов, склонявшихся к Игнатию, — были таковы: 1) пост латинян по субботам, что нарушает византийские обычаи; 2) учение об исхождении Святого Духа от Отца и Сына; 3) обязанность безбрачия для всех священников; 4) тот факт, что латинские священники не совершают миропомазание сразу после крещения; 5) ошибочное допущение, будто бы латиняне приготавливают миро из воды; 6) собственные предписания для поста латинян, которые отступают от византийских; 7) утверждение, что латиняне на пасху по иудейскому обычаю с евхаристией приносят в жертву пасхального ягненка; 8) бритье бороды латинскими священниками; 9) латинские дьяконы могут быть посвящены в епископы, не прослужив и некоторого времени священниками. Десятым пунктом было положение о том, что новое исповедание веры, чтобы быть принятым в Константинополе, должно подтверждать согласие с предыдущими девятью пунктами, а также ясно выражать согласие с преимуществом Константинопольского патриаршего престола. (Ср. — М. Jugie, Theologia dogmatica christianorum orientalium, Tomus I, Paris 1926, S. 105 f.) . Он хотел тем самым уничижить папу Николая и одновременно указать своим собственным противникам, зелотам, что столь чтимые ими церковные обычаи не ценятся в Риме и что там следуют собственным традициям.

Развитие политических событий притупило остроту спора. После вероломного убийства императора Михаила III в 867 г. к власти пришел Василий I. Фотий запретил убийце входить в храм Святой Софии и был смещен. Патриархом вновь стал Игнатий (2-й срок полномочий: 867-877 гг.). Под его покровительством в Константинополе прошел Собор (869/870), на котором присутствовали папские легаты. Собор согласился с утверждением папы, что назначение Фотия было незаконным. Ко времени собора это заявление стало чисто теоретическим, так как Фотий был уже смещен. Зато по другому спорному в отношении Рима вопросу, который стал очень актуальным в первый период патриаршества Фотия и при Игнатии еще оставался открытым, а именно: чьей юрисдикции подлежать Болгарии, — Рима или Константинополя, — Собор 869/70 гг. принял решение в пользу Константинополя. Несмотря на этот неблагоприятный для Рима результат, после соборной договоренности 869/70 гг. на весь оставшийся период полномочий Игнатия между Римом и Константинополем установилось полное общение.

В 877 г. умер Игнатий. Фотий вновь стал его преемником (2-й срок полномочий: 877-886 гг.). В 879/80 гг. в Константинополе еще раз собрался Собор с присутствием римских легатов. Собор подтвердил, что единство между Римом и Константинополем сохранялось. На этом соборе был сформулирован основополагающий принцип, на него потом ссылается Декларация православно-католического диалога, принятая в Бари [24] На немецком в Una Sancta 42 (1987) 262-270; оригинальный текст на французском в Irenikon 60 (1987) 336-349. : «В заключение следует напомнить, что Константинопольский собор, проведенный совместно обеими церквами в 879/80 гг., постановил, чтобы каждая поместная церковь сохраняла древние обычаи своей традиции: Римская церковь сохраняла свои обычаи, Константинопольская свои, равно как и патриаршие престолы Востока (ст. 53)».

События 879/80 гг. дают нам возможность объективно оценить серьёзность антиримской полемики Фотия первого периода его патриаршества. Из них следует, что Фотий и сам придавал второстепенное значение упрекам в адрес латинян. Современному читателю, который сравнивает формулировки Фотия с апологетической литературой двух последних столетий, может, вследствие определенного сходства текстов, показаться, что рассуждения Фотия, по крайней мере, относительно важнейших спорных вопросов, таким же образом, как тексты нового времени, представляют принципиальное неприятие римского учения и традиций. Тем не менее, у Фотия нет такого понимания; в отличие от нынешних конфессионалистов, он считал, что порицаемые «заблуждения» совместимы с церковным единством. Его упреки в адрес Рима касались недостатков, которые, как он считал, происходили из «варварских условий», в которых находились негреческие народы Европы. Дело в том, что в Риме командовали «франки», которые были «узурпаторами», разрушившими единство Римской империи (что возмущало государственного мужа Фотия), и они обладали культурой, далеко не сравнимой с константинопольской (что философу Фотию позволяло смотреть на них сверху вниз). Но хотя порицаемые «заблуждения» делали латинскую церковь заслуживающей критики, они не ставили ее под сомнение, поэтому в «величественном Константинополе» считали возможным проявлять в отношении этих недостатков великодушие. Точно такое же мнение, — о прискорбных, но терпимых несовершенствах латинян, — сформулировал Антиохийский патриарх Петр в своем ответе на Послание Фотия [25] М. Jugie, Theologia dogmatica christianorum orientalium, Tomus I, Paris 1926, стр. 302, цитирует его: «Ceterum convenit, ut nos ad bonam voluntatem respiciendo, praesertim ubi nec circa Deu nec circa fidem periculum est, propendeamus semper ad pacem et fratrum amorem. Illi quippe fratres nosti sunt, quamvis ex rusticitate vel imperitia contingat, ut saepe ab eo quod decet, excidant, dum suam sequuntur voluntatem. Neque postulare debemus in barbaris gentibus adeo acuratam disciplinam, eandem acribeiam, ac a nobis in doctrina edoctis exigitur.» [Подобает, чтобы мы проявляли добрую волю и особенно были склонны к миру и братской любви там, где это не затрагивает ни (учения) о Боге, ни исповедания веры. Они наши братья, даже когда из-за недостатка в образованности и опыте следуют своему смыслу и отрицают необходимое. Мы не должны от варварских народов требовать той точности и строгости дисциплины, как от нас самих, которые воспитаны в учении.] . Из того, в чем Фотий упрекал римлян в первый период патриаршества, Запад не изменил ни одной позиции, но общение между Римом и Константинополем, достигнутое при Игнатии, сохранялось и при Фотии, во втором периоде его патриаршества.