Стивен Брамс - Библейские игры

Несколько слов об элементах теории игр, которые я использовал в этой книге. Я почти полностью полагался на так называемую «некооперативную» теорию, используя как «экстенсивную» (игровое древо), так и «нормальную» (матричную) формы игры при анализе. Я также отдавал предпочтение порядковым данным (игроки могут классифицироваться по-разному, но не влиять численно на результаты) и не делал приблизительных вычислений, за исключением случаев, когда нужно было обозначить «вероятность» как игрока с неопределенными возможностями.

Я избегал кооперативной теории, количественных данных и оценочных размышлений, потому что я думаю, что Библия не дает достаточной информации для применения подобных концептов. Как заметил Эрик Ауэрбах, в Библии недостает деталей, касающихся мыслей и чувств персонажей; истории часто разворачиваются без выражения мотивов и целей. При этом, хотя «передний план» незначителен, «задний план» глубок и имеет много уровней, делая возможными предположения о персонажах, чьи ситуации «нагружены этим задним планом». Хотя Ауэрбах считает, неоправданно, по моему мнению, рационалистическую интерпретацию Библии «психологически абсурдной», он также говорит, что повседневная жизнь персонажей «пронизана сущностью конфликта», что я, в свою очередь, считаю именно теми исходными данными, к которым уникально применима теория игр.

Если более эзотеричные и математически глубокие аспекты теории игр мало объясняют эту конфликтность, справедливо спросить, обладает ли элементарная, неколичественная теория силой и глубиной для того, чтобы пролить новый яркий свет на старый предмет. Я считаю, что да, но больше в смысле унифицированной теоретической перспективы, о которой я говорил раньше, чем в смысле выведения тонких и хитрых связей. Для создания этой строгой перспективы я часто прибегал к вербальному выражению стратегической ситуации, которая использует идеи теории игр, но не ее формальные инструменты, когда механическое использование теории кажется глупым или вынужденным. Теория игр определенно не «бог из машины», особенно в контексте работы, уже имеющей одного Бога.

В анализируемых библейских повествованиях я сначала суммирую подходящую историю, а затем пытаюсь моделировать ее, под этим я подразумеваю создание упрощенной репрезентации стратегической ситуации, которая, тем не менее, обладает всеми ее существенными чертами. Если в книге будут введены новые технические понятия, я буду определять и объяснять их в конкретном контексте моделируемой истории. Я полагаю, это сделает их более реальными и даст читателю, не знакомому с этими понятиями, лучшее интуитивное понимание их значения и значимости.

За исключением истории Адама и Евы, раскрытой во второй главе, все главы развиваются вокруг определенных тем. В каждой главе я строю повествование хронологически, начиная с историй из ранних книг или частей Ветхого Завета и переходя к историям из более поздних частей. Я был чрезвычайно избирателен в выборе историй, в целом концентрируясь на хорошо известных повествованиях, найденных в ранних источниках. Этот эклектичный выбор отчасти обусловлен тем фактом, что многие из самых интересных и значительных конфликтов случаются в первой части Ветхого Завета, и отчасти потому, что я подумал: я смогу лучше проиллюстрировать полезность теоретико-игрового анализа, если большинство историй будут знакомыми, что обеспечит возможность сравнения с традиционными интерпретациями.

Я много цитировал Библию на протяжении этой книги, чтобы передать читателю вкус ее четкого, живого и драматического языка. Все абзацы взяты из недавнего перевода Еврейского публикационного сообщества Америки, который я считаю наиболее точным современным английским переводом Ветхого Завета.

Позвольте мне дать несколько советов для прочтения этой книги тем, кто не знаком с теорией игр. Большинство базовых понятий определены и проиллюстрированы в главе 2. Я настоятельно рекомендую их тщательное изучение на примерах этой главы. Если они будут поняты, я полагаю, что остальную книгу можно будет прочесть безболезненно. Тем не менее, я понимаю, что итоговые матрицы и игровые деревья не подлежат пониманию с первого взгляда, так что в иллюстрациях я попытался сделать их секреты максимально доступными с помощью описаний. Так как Библия сама по себе не очень легка для прочтения, было бы неразумно ожидать, что любая попытка истолковать ее трудные идеи станет образцом легкости. Понимание сложного документа требует серьезности цели, но неотъемлемое условие прочтения этой книги в том, что не следует быть чрезмерным ханжой при изучении Библии.

Мой анализ библейских игр и мои рациональные объяснения выборов игроков могут в некоторых случаях быть противоречивыми. Если читатель не соглашается с некоторыми выводами о том, кем являются игроки в данной игре, какие стратегические выборы им доступны или их предпочтения для исхода, я призываю его к различным выводам. Мне кажется, не следует отрицать рамки теории игр просто потому, что есть дополнительные, если не лучшие, стратегические репрезентации ситуаций, которые я представил.

Равно противоречивыми, если не шокирующими, могут быть философские, религиозные и теологические выводы, которые я получил в ходе анализа. Я не избегал их, потому что я верю, что особенная значимость этого анализа состоит в разнообразии мнений о Боге и его отношении к миру, который он создал. (Эти вопросы обсуждаются в последней главе, куда могут перескочить некоторые читатели, чтобы посмотреть к чему ведет стратегический анализ, прежде чем углубленно изучить его.) Так как место Бога в схеме бытия помогает понять место мужчины и женщины, я полагаю, что игры, которые я анализировал, содержат нечто обучающее для человеческого опыта и духовных связей.

Эта связь определяется играми, в которые играют Бог и человеческие персонажи. Только детальное и научное изучение отдельных стратегий, которые выбирают игроки и результаты, которые они получают, дают критерий для сравнения и понимания значимости собственного выбора и жизненного опыта. В этом и состоит одно из преимуществ очередного изучения Библии.

Историю Адама и Евы знает каждый. Их искушение змеем и последующее изгнание из рая кажется довольно простой сказкой, которая вряд ли требует расширенного теоретико-игрового анализа. Тогда зачем посвящать целую главу играм, сыгранным во время сотворения и сразу же впоследствии?

Я могу дать ответ по трем пунктам. Во-первых, то, что случилось во время сотворения и последовало за ним, подготавливает сцену для всех будущих событий в Библии, кажется уместным предпринять подробный анализ мотивов и действий основных игроков — включая Бога — в самом начале. Более того, из всех частей Ветхого Завета именно сотворение служит первопричиной этой работы: натуралистические, если не сказать рационалистические, толкования сотворения и начала истории всегда были крайне противоречивыми. Так, если действия игроков в самом начале могут быть рационально объяснены удовлетворительным способом, сцена лучше будет подготовлена для последовательного и унифицированного анализа других историй. С другой стороны, если то, с чего все начиналось неловко игнорируется, это упущение будет в лучшем случае смущать, а в худшем бросать сомнения на полезность всего исследования.