Стивен Брамс - Библейские игры

Каков же подтекст предположенных мной предпочтений Бога и Адама и Евы? Заметьте сперва, что стратегия Адама и Евы быть неограниченными независимо (А'/А') доминирует: их итог, ассоциируемый с этой стратегией, по меньшей мере так же хорош, как, а иногда и лучше, как итог, ассоциируемый с другими тремя стратегиями, независимо от выбора Бога. Особенно, если Бог выбирает I, А'/А' дает Адаму и Еве итог 3, который лучше, чем А/А и А/А', дающие (2), и хорош, как то, что дает вариант А'/А, с другой стороны, если Бог выбирает I', А'/А' дает Адаму и Еве итог 4, который не может быть одобрен. Так, А'/А', безусловно, является лучшей стратегией Адама и Евы, независимо от того, какую стратегию (I или I') выберет Бог — и это, вероятно, выбор, который бы сделал рациональный игрок в этой игре. Фактически, я определяю рационального игрока как игрока, который выбирает доминирующую стратегию, если таковая имеется.

В отличие от Адама и Евы, у Бога нет лучшего выбора в игре с ограничениями. Если бы Адам и Ева выбрали А/А или А'/А, Богу следовало бы выбрать I', потому что эта стратегия обеспечила бы ему лучший итог (4); однако, если Адам и Ева выбрали бы А'/А' или А/А', Богу следовало бы выбрать I, ведь эта стратегия предохранила бы его от получения наихудшего результата (1) в обоих случаях. Тот факт, что ни I, ни I' не являются, безусловно, лучшим выбором для Бога — «лучший» зависит от того, что впоследствии сделают Адам и Ева — показывает, что у Бога нет доминирующей стратегии в игре с ограничениями.

Какую же стратегию выберет Бог как рациональный игрок? Так как стратегия Адама и Евы А'/А' (независимо неограниченны) является доминирующей, Бог мог бы предположить, что, как рациональные игроки, они выберут именно ее. Предвидев их выбор А'/А', Бог выберет наложение ограничений (I), потому что это дает Ему высший исход (2), чем I' (1). (В общем, игрок без доминантной стратегии рационален, если из-за выбора доминантной стратегии другим игроком он выбирает стратегию, которая дает ему высоко оцениваемый результат из всех ассоциируемых с доминантной стратегией другого игрока).

Выбор Богом I и Адамом и Евой варианта А'/А' дает результат (2, 3). Так как это результат, которого добились бы рациональные игроки (определенные ранее), я определяю его как рациональный результат.

Хотя это почти наилучший результат для Адама и Евы, это почти наихудший результат для Бога. Тем не менее, это продукт рациональной игры двух игроков и, фактически, результат, выбранный в этой библейской игре.

Может показаться странным, что такой низкий результат для одного игрока (особенно Бога!) может быть назван рациональным. Однако, как я покажу позднее, Бог частично отыгрывается в финальной игре с наказанием, в которую Он играет с Адамом и Евой, осознавая свой почти лучший результат. Игра с ограничениями и сразу же две следующие игры (игра с искушением и игра с разделением ответственности) — прелюдии к этой финальной игре, которую я считаю наилучшим критерием оценки действий Бога и других игроков после сотворения. Как я покажу в последующих разделах, когда Ева поддалась искушению змея, успех змея обеспечил Богу оправдание «беспристрастного» правосудия — добившись от Адама и Евы признания греха с просьбой оправдания в силу смягчающих обстоятельств.

Принимая во внимание установленные мною предпочтения игроков, анализ этого раздела демонстрирует, почему в интересах Бога было наложить ограничения на поведение Адама и Евы, и почему было в интересах Адама и Евы проигнорировать подобные ограничения. Однако особые причины почему Ева поддалась соблазну змея — чем предпочла своим умом ослушаться Бога — можно лучше понять в контексте игры, в которую она сыграла со змеем, у которого, как и у других игроков, были предпочтения.

Я уже описывал обмен, который совершили Ева и змей. Змей, кажется, хотел управлять лишением Евы небесной милости, хотя его мотивы для подобного желания никогда не были явными. Будучи проницательным животным, как признает Библия, мне кажется, змей отлично знал последствия ослушания Бога и предпочел бы не искушать Еву, если бы она в любом случае съела запретный плод. Фактически, вопрос, который змей первоначально задает о том, какой плод Бог запретил есть Адаму и Еве, был вполне безобидный — очевидно, змей всего лишь искал информацию.

Как я предположил в разделе 2.4, этот вопрос казался тщательно продуманным, чтобы выудить из Евы признания, что только плоды одного дерева были запретными. Очевидный подтекст этого вопроса был в том, что запрет Бога нельзя считать серьезным, если он касается только одного дерева во всем Эдемском саду.

Но, к несчастью для змея, Ева не пришла к этому выводу; вместо этого она закончила свой ответ, сказав, что если она или Адам тронут или съедят плод с этого дерева, они умрут. Интересно заметить, что Бог до этого не запрещал Адаму и Еве «трогать» плоды. Поэтому ответ Евы фактически усиливает запрет Бога: было бы опасно даже приближаться к запретному дереву из страха дотронуться до него, тем более съесть его плоды. Ева почти буквально описала пределы приближения к запретному дереву, стоящему в середине сада.

Это оставило змею небогатый выбор. Если бы Ева восприняла запрет Бога серьезно, она бы столкнулась не только с угрозой Бога, но и обещанием чего-то большего. Это и сделал змей, как я показал ранее, сначала устранив угрозу Бога, а затем пообещав превосходящую награду божественности, если она попробует плод.

Если бы змей только высмеял угрозу Бога, не превознося якобы положительные эффекты от вкушения запретного плода, я думаю, его вызов Богу был бы менее зловещим. Но, поняв, что безобидного вопроса или просто устранения угрозы будет недостаточно для искушения Евы, змей почувствовал себя вынужденным сделать подобный исход неизбежным как только возможно.

Как сообщает Библия, змей действительно был настойчив. Ева не только была привлечена к плоду и ела его сама, но она также дала его Адаму, который также ел его. (В разделе 2.6 я буду анализировать игру, разыгранную между Адамом и Евой для того, чтобы Адам съел плод.)

Таблица 2.4. Исходная матрица для игры с искушением

Ключ:

(x, y) = (Змей, Ева)

4 = наилучший вариант; 3 = почти лучший вариант; 2 = худший вариант; 1 = самый худший вариант.

Чтобы смоделировать игру, разыгранную между Евой и змеем, я предполагаю, что наилучший для змея результат (4) получается, если Ева ест плод, не будучи искушенной, потому что змей не делает ничего, чтобы ослушаться Бога. (Хотя Бог и не является игроком в этой игре, он очевидная сила, определяющая структуру результата для остальных игроков.) С другой стороны, наихудший результат для змея (1) получается, если Ева не поддается искушению, потому что тогда вызов змея авторитету Бога безуспешен. Между успешным искушением Евы — и ослушанием Бога — и не предпринятой попыткой соблазнить решительно богобоязненную Еву, я думаю, змей предпочел бы первый вариант (3) последнему (2). Противостояние с Богом, хотя и серьезное, могло быть сведено к минимуму, потому что Бог никогда особенно не запрещал змею приближаться к Еве. Более того, змей, который видел обнаженных Адама и Еву, вполне мог быть охвачен похотью к Еве, которая превзошла его опасения насчет вызова авторитету Бога.