Валентина Кузнецова - Второе письмо апостола Павла христианам Коринфа. Комментарий

Но возможно и другое толкование: знание того, что христиане будут судимы по своим делам, обязывает апостола убеждать все большее количество людей принять Весть о Христе. В этом случае Павел называет так свое апостольское служение.

Что мы сами из себя представляем, Богу ясно. Надеюсь, что и вашей совести тоже– Апостол с самого начала письма говорит о своей искренности и прямоте. Даже если бы он попытался убедить людей думать о нем так, как ему хотелось бы, и привлечь их на свою сторону для собственного возвеличения, перед Богом он все равно предстал бы таким, каков он есть. Богу ясно– дословно: «для Бога мы открыты». Павел всегда помнит о Суде, он не хотел бы испытать чувство стыда за себя и за тех, кого он родил для Христа. Он убежден в том, что тогда его духовные дети по-настоящему узнают его и будут им гордиться (1.14). Павел не боится предстать и перед судом совести – не только своей, но и других людей. Ведь ему нечего скрывать, нечего утаивать, и коринфяне должны были бы давно в этом убедиться.

Ст. 12 – Это не значит, что мы снова выставляем себя напоказ перед вами. Нет, мы просто даем вам возможность похвалиться нами, чтобы у вас было что возразить тем, кто хвалится чем-то внешним, а не внутренней сущностью– Этот стих почти дословно повторяет 3.1. Павел решительно выступает против самопревозношения. Он никогда не хвалился собой и впредь не намерен этого делать, но коринфяне имеют право хвалиться им, потому что их апостол добивается не собственной славы, но славы Бога. Мы опять оказываемся в полемическом контексте, когда Павел противопоставляет себя пришельцам-лжеапос­толам. Вот они-то не стесняются превозносить себя! Чем-то внешним, а не внутренней сущностью– дословно: «не лицом, но сердцем». Здесь лицомназвана не внешность, но то, что можно увидеть, что бросается в глаза, так что лицо противопоставлено сердцу. Сердце– в еврейской антропологии сердце было не только органом ума, но им также называлась внутренняя, сокровенная сущность человека, центр его духовной жизни. Ведь те пришельцы хвалятся какими-то внешними, видимыми вещами, в то время как самое важное – то, что в человеке внутри (ср. 4.18).

Ст. 13 – Если мы не в себе, то для Бога. Если в здравом уме, то для вас– Это стих, допускающий несколько толкований. Большинство ученых склоняется к тому, что апостол говорит о своем мистическом опыте и о трезвых, здравых поучениях и доводах, которые он приводил, проповедуя членам коринфской церкви. Мы не в себе– дословно: «мы вышли из себя, мы были вне себя». Так традиционно описывалось безумие. Но и религиозный экстаз (это слово одного корня с глаголом «выходить из себя»), сопровождавшийся паранормальной речью с видениями, мог со стороны казаться помешательством. Апостол говорит, что ему ведомы экстатические переживания, но о них знает только Бог, а больше никому о них знать не обязательно, тем более недопустимо ими хвалиться. Это Бога апостол так истово (или неистово) прославляет наедине с собой, что его можно было бы принять за сумасшедшего. Он это делает для Бога. Из 1-го Письма коринфянам мы знаем, что в Коринфе особенно высоко почитались подобные религиозные феномены, в которых люди видели доказательство достижения духовных высот. Но поскольку Павел ничем подобным не хвалился, то иногда коринфянам казалось, что он человек, в котором нет Духа. И, следовательно, у них возникали подозрения, что он не истинный апостол. То, что он сказал им в ответ на эти подозрения, похоже на то, что он пишет здесь. Так, на упрек, что он не говорит на неведомых языках, он отвечал следующим образом: «Тот, кто говорит на неведомом языке, обращается не к людям, а к Богу. Ведь когда он силой Духа изрекает таинственное, его никто не понимает. А тот, кто пророчествует, обращается к людям и помогает их созиданию, дает поддержку и утешение... Представьте себе, братья, что я пришел к вам и говорил на неведомых языках. Какая была бы вам от меня польза? Я ничего бы вам не поведал, ничего не открыл, ничему не научил, ничего не возвестил, ни в чем не наставил... Благодарение Богу, я лучше вас всех говорю на языках, но в собрании верующих лучше скажу пять слов понятных, чтобы наставить и других, чем тысячи на непонятном языке!» (1 Кор 14.2-3, 6, 18-19). В 12-й главе этого письма Павел будет вынужден рассказать о том, что и у него были видения и что он тоже способен творить чудеса. «Здесь, очевидно, сфера частной религиозной жизни, вершиной которой является экстаз, четко отделена от сферы апостольского служения общине, которая описана как “софронэ́йн” [“быть в здравом уме”]» [67].

Но есть и другое толкование. Дело в том, что греческий глагол, о котором здесь говорится, стоит в аористе (то есть в прошедшем времени совершенного вида): «мы вышли из себя». Одни ученые обращают внимание на то, что аорист иногда может употребляться в значении настоящего времени. Но другие полагают, что Павел имеет в виду какое-то конкретное событие, имевшее место в прошлом. Возможно, он так назвал вспышку гнева, вызванную нанесенным ему в Коринфе оскорблением, когда он не смог сдержаться, или то резкое письмо, позже написанное коринфянам. Но гневные слова имели целью не обидеть коринфян, а исправить их, вразумить, поэтому они были «для Бога».

Ст. 14 – Ведь любовь Христа заставляет нас заключить, что раз Один умер за всех, значит, умерли все– Апостол напоминает коринфянам о том, что Христос не только грозный и беспристрастный Судья, но и любящий Спаситель. Любовь Христа – это, с одной стороны, противоположность «страху Господню», а с другой, углубляет его смысл. Надо отметить, что греческий язык позволяет понять эти слова по-другому: «[наша] любовь к Христу». Но в этом контексте вероятнее первое понимание, хотя в идеале следует видеть здесь взаимную любовь. Эта любовь не слезливое сентиментальное чувство, но страшное бремя, которое Он добровольно взял на себя в виде мучительной смерти, которой Он умер за всех людей. В глазах апостола Павла любовь – величайшая ценность, тем более что она неотделима от Христа (см. 1 Кор 13).

Значит, умерли все– Эта часть предложения звучит загадочно, как всегда отчасти загадочно большинство афоризмов. Что значит «умерли все»? Разве не правильнее было бы сказать, что Христос умер за всех, чтобы мы теперь смогли жить? Апостол действительно часто именно так и говорил. Но он никогда не разделял смерть и воскресение как два абсолютно разные события. Для него это две неразделимые стороны одного великого события. Павел убеждает своих слушателей в том, что они, поверив, тоже умерли с Христом и вместе с Ним воскресли. Вероятно, прав Кальвин, который выразил смысл этих слов коротко и ясно: «Он умер за нас, чтобы мы могли умереть для себя».