Александр Лопухин - Толковая Библия. Ветхий Завет и Новый Завет

Вся эта величественная и дивная по своей божественной мудрости проповедь произвела глубочайшее впечатление на слушателей. «Народ дивился учению Его: ибо Он учил их как власть имеющий, а не как книжники и фарисеи».

Когда Иисус Христос сошел с горы, то за Ним последовало множество народа, как бы не хотевшего расстаться с столь дивным Учителем, изливавшим сладостные слова благовестия. И истинность учения вскоре была подтверждена рядом великих событий, которые еще более должны были показать народу, кто этот великий и сладостный Учитель. От горы Христос направился в один из прибрежных городков, и при входе в него вдруг глазам Его представилось крайне печальное зрелище. Перед Ним предстал прокаженный, который, с отчаянной мольбой падая сначала на колена и затем с сердечным воплем повергаясь ниц, просил об исцелении его от ужасной и отвратительной болезни. Со стороны несчастного требовалась необычайная вера в юного Пророка назаретского, чтобы признавать в Нем силу исцелить болезнь, которая, по всеобщему убеждению, раз проникнув в кровь, постоянно усиливалась и была неизлечима. Все надежды жизни выразились в страстной мольбе несчастного: «Господи, если хочешь, можешь меня очистить!» И на Его веру раздался бесконечно милостивый ответ: «Хочу, очистись». Все чудеса Христовы были в то же время откровениями. Когда требовалось обстоятельствами дела, Он иногда не сразу отвечал на мольбу страдальца. Но не было ни одного случая, когда бы Он хоть на мгновение замедлил при вопле к Нему прокаженного. Проказа считалась знаком греха, и Христос хотел научить нас, что сердечная молитва грешника об очищении всегда находит скорое удовлетворение. Когда Давид, прообраз всех истинно кающихся, взывал с истинным сокрушением: «Согрешил я пред Господом», то пророк Нафан немедленно принес ему милостивое благовестие от Бога: «Господь снял с тебя грех твой; ты не умрешь» (2 Цар 12:13). Спаситель простер руку, прикоснулся к прокаженному, и тот тотчас очистился. При этом Спаситель запретил исцелившемуся разглашать об этом событии, так как прикосновение к прокаженному, как запрещенное законом, могло опять вызвать бурю негодования со стороны бездушных законников, для которых мертвая буква закона была дороже всякого человеколюбия. Вместо этого он должен был пойти показаться священникам и принести установленный дар, чтобы получить формальное свидетельство о своем очищении. Но исцеленный был слишком рад своему счастью, чтобы скрывать его в сердце своем, и не исполнил наказа о молчании, разглашая о своем исцелении повсюду.

Едва Спаситель прибыл в город Капернаум, где находилось Его временное местожительство, как навстречу к Нему вышла депутация иудейских старейшин, вероятно должностных членов главной синагоги, с просьбой от сотника, верный и любимый раб которого был поражен опасным припадком болезни. Могло показаться странным, что иудейские старейшины приняли такое близкое участие в человеке, который, римлянин или нет, во всяком случае несомненно был язычник и только, быть может, «пришелец врат». Старейшины, однако же, объяснили, что он не только любит их народ (черта крайне необычная в язычнике, так как, вообще говоря, к иудеям все относились с особенным отвращением), но даже за свой собственный счет построил им синагогу, которая по красоте и величественности считалась главной синагогой в Капернауме.

Само обращение их к Иисусу показывает, что это событие относится к раннему периоду Его служения, когда все еще смотрели на Него с изумлением и надеждой, и не было еще той смертельной вражды, которой ознаменовались последующие дни. Христос немедленно ответил на их просьбу. «Я приду, – сказал Он, – и исцелю его». Но на дороге они встретили других посланных от смиренного и благочестивого сотника, который через них просил Его не входить под недостойный кров язычника, а исцелить страждущего раба простым чудесным словом, как Он исцелил сына царедворца. Как сотник, хотя и подвластный человек, всегда имеет у себя слуг, готовых исполнять его приказания, так не мог ли и Христос повелеть невидимым слугам исполнить свою волю, сам не предпринимая этого труда на себя? Спаситель был поражен столь замечательной верой, больше которой Он не встречал даже в Израиле. На дикой маслине Он нашел то, чего не находил на маслине садовой; и из этого обстоятельства Он извлек поучение, таким холодом и неприятностью поразившее слух иудеев: когда многие из настоящих сынов царства извержены будут во тьму кромешную, многие приидут с Востока и Запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном. Посланные же, возвратившись в дом, нашли, что целительное слово оказало свое действие и больной слуга выздоровел.

Но за этими изумительными событиями следовало еще более поразительное чудо. В один из следующих дней Спаситель, обходя с проповедью соседние города, пришел, между прочим, в Наин. Теперь это грязная и жалкая деревня, лежащая на северо-западном склоне горы малого Ермона, в сорока трех верстах от Капернаума. Название это (оно удерживается и теперь) значит «прекрасный», и положение городка близ Ендора вполне оправдывает его: он живописно гнездится на холмистых склонах величественной горы, в виду Фавора и высот Завулоновых. Отправившись в путь, как это всегда делается на Востоке, рано, в часы утренней прохлады, Иисус Христос мог прибыть в этот городок вскоре после полудня, и при самом входе в него представилось печальное зрелище. Из ворот выносили тело умершего юноши для погребения за городской стеной. Зрелище это было более печально, чем обыкновенно, и потому, вероятно, оно сопровождалось более отчаянным и неудержимым воплем, чем обыкновенное оплакивание умерших. Юноша этот был «единственный сын у матери, а она была вдова». Зрелище этой страшной скорби неотразимо отозвалось в бесконечно любящем сердце Спасителя.

Сжалившись над несчастной матерью и сказав ей: «Не плачь», Он подошел к одру, или, вернее, к открытому гробу, в котором лежал умерший юноша, и, опять не обращая внимания на чисто обрядовое постановление, прикоснулся к нему. При виде этого все мгновенно замерли в ожидании. Носильщики невольно остановились, объятые страхом. И вот среди убитых горем родственников и окружавшей их безмолвной толпы раздался спокойный голос Христа: «Юноша, тебе говорю: встань». Голос этот проник в неведомую и таинственную область смерти и потряс самое царство ее. Мертвый встал и начал говорить; и Спаситель «отдал юношу матери его». При виде этого всех объял страх. Народ вспоминал об Илие и вдове Сарептской, о Елисее и женщине из находившегося неподалеку Сонама. Они, величайшие из пророков, также возвращали одиноким женщинам их умерших единственных сыновей. Но они делали это с усилиями и напряженной мольбой, томясь в молитве и распростираясь над трупом (3 Цар 17:21; 4 Цар 4:35); между тем Иисус совершил это чудо спокойно, неожиданно, мгновенно, своим собственным именем, своей собственной властью, единым словом своим. И народ невольно думал после этого, что «великий Пророк восстал между ними, и Бог посетил народ свой».