Андрей Десницкий - Библия: Что было «на самом деле»?

Здесь может быть, конечно, много разных предположений. Например, можно сказать, что Бог создал определенные законы, которыми управляется сотворенный Им мир. Или что эволюция существует, но лишь кажется случайной, а на самом деле направляется Им к некоторой цели. Но все эти рассуждения остаются в любом случае чисто умозрительными, мы ничего не можем ни проверить экспериментом, ни доказать с помощью формул.

А что на самом деле говорит Книга Бытия об эволюции? На первый взгляд, совершенно ничего. Но ведь первые главы Бытия – не инструкция по творению мира для чайников, а повествование о Том, Кто сотворил весь этот мир, и о том, на каких принципах основано это творение.

Мы видим, что мир сотворен с самого начала упорядоченным и прекрасным. Первый из трех фактов, на которые опирается теория эволюции, назван вполне ясно: живые существа производят себе подобных, «да произрастит земля зелень, траву, сеющую семя по роду и по подобию ее, и дерево плодовитое, приносящее по роду своему плод, в котором семя его на земле» (Быт. 1:11, Син. пер.). Собственно, это отрицал еще в середине XX в. «народный академик» т. д. Лысенко, который полагал, что из одного вида растений легко можно получить другой.

Об изменчивости и конкурентной борьбе в Книге Бытия действительно ничего не сказано. Но там вообще вся история возникновения Вселенной описана без подробностей. И все же некоторые принципы, на которых она основана, там видны ясно.

Например, постепенное усложнение. Мир не возникает сразу в готовом виде, сперва появляются некие «базовые оппозиции», основные части будущего мира: свет и тьма (первый день), небесный и поднебесный мир (второй), суша и моря (третий) – и только в четвертый день на небе появляются светила. Казалось бы, намного логичнее было сначала рассказать об их сотворении, чтобы они, Солнце и Луна, и стали источниками света. Но повествователь идет другим путем. Почему?

Человек, искушенный в теории Большого взрыва, с готовностью расскажет нам, что фотоны появились во Вселенной намного раньше звезд и планет, но дело даже не в этом. Свет – некая базовая, общая категория. Сначала он просто возникает, и лишь потом мир, в котором есть свет, упорядочивается с помощью этих самых светил: «светила на тверди небесной для освещения земли и для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов» (Быт. 1:14, Син. пер.). То есть сначала идет нечто общее, неорганизованное, и лишь затем оно обретает привычные нам формы.

Далее, первая глава Бытия ясно повествует, что сотворенный мир сам начинает все активнее участвовать в процессе творения. Вчитаемся: «И произвела земля зелень, траву… и дерево» (Быт. 1:12, Син. пер.), «да произведет вода пресмыкающихся, душу живую» (Быт. 1:20, Син. пер.), «да произведет земля душу живую по роду ее, скотов, и гадов, и зверей земных по роду их» (Быт. 1:24, Син. пер.). Это уже совсем иной оборот речи, чем «создал Бог твердь» (Быт. 1:7, Син. пер.)! Все происходит по Божией воле, но творится не непосредственно Им, а при участии уже сотворенной части этого мира. И сотворенное тут же начинает «плодиться и размножаться», то есть устойчиво воспроизводиться.

По-видимому, если бы автор хотел сообщить, что мир сотворен сразу в готовом виде, как полагают некоторые радикальные противники эволюции, ему пришлось бы описать это несколько иначе. Нет, в Бытии мы видим постепенное развитие и усложнение нашего мира, и нет ничего скандального в том, чтобы признать эволюцию одним из инструментов такого развития.

Но самый большой и больной спор идет о человеке. Допустим, эволюция привела к возникновению утконоса или пингвина, но царь творения, человек? Неужели он всего лишь еще один представитель животного царства? Собственно, слова «создал Господь Бог человека из праха земного» (Быт. 2:7, Син. пер.) и можно понимать как указание на материальную природу человека. Он – часть этого мира, но в нем есть нечто такое, что превосходит этот мир: «…и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою» (Быт. 2:7, Син. пер.).

Но ведь ученые-эволюционисты стараются объяснить с помощью естественного отбора и те черты человеческого поведения, которые никак не сводимы к животному началу. Например, альтруизм, готовность пожертвовать своими интересами, а то и жизнью во имя своей группы или общего дела – разве не противоречит такое поведение теории эволюции? Особь, которая жертвует собой, уже не оставит потомства, значит, ее гены не сохранятся в будущих поколениях. А особь, которая усыновит чужого детеныша, потратит ценные ресурсы не на воспроизводство себе подобных. Эволюция не может поддержать такие качества, а у людей они есть!

Да, возражают эволюционисты, но популяция, в которой чаще рождаются такие альтруистические особи, имеет куда больше шансов на выживание, чем та, где каждый думает только о себе. Отбор действует, но на уровне популяций. И тут же предсказывают, что и многие другие черты человеческого поведения, несвойственные животным, могут со временем найти убедительное материалистическое объяснение. Упрощенно говоря, раньше люди не знали, почему дети похожи на родителей, а сегодня есть наука генетика; сейчас люди еще не знают, почему могут слагать стихи или верить в Бога, но наука скоро и это объяснит на пальцах, уже подбирается к объяснению.

Надежды на то, что вот-вот наука объяснит все на свете простым и непротиворечивым образом, свойственны не столько ученым, сколько дилетантам от науки. Академики знают, что каждый ответ на старый вопрос обычно порождает два новых вопроса, еще более сложных. И у меня нет никаких сомнений в том, что наука в ее нынешнем понимании принципиально неспособна создать некую «схему человека», которая раз и навсегда все про него определит.

Но разве такие построения не подрывают достоверность библейского повествования о сотворении человека как единственного и уникального существа во всем мире? Разве не оказывается он просто очень сообразительной бесхвостой обезьяной?

И тут мне в голову приходит мысленный эксперимент… Допустим, некий инопланетный исследователь высадился бы на нашу Землю до того, как на ней зародилась жизнь. Этот исследователь собрал бы абсолютно все данные о химическом составе нашей планеты, о происходящих физических процессах, он, может быть, находился бы даже в том самом месте, где скоро возникнет живое из неживого. Смог бы он это угадать и заранее описать? Смог бы он предвидеть, какие животные и растения будут населять планету через сотни миллионов лет?

Едва ли. Как только, пока неизвестным нам образом, из неживого получилось живое, оно стало развиваться по своим законам. Да, внутри живого организма проходят физические и химические процессы, действуют те же законы, что и в неживой природе. Но жизнь не сводится к этим процессам, она должна быть описана с помощью законов биологических, которые сами по себе из химических и физических законов не выводятся.