Режин Перну - Хильдегарда Бингенская

В связи с этим вспоминается поразительное музыкальное дарование Хильдегарды, которое нашло воплощение в семидесяти произведениях, найденных и доступных нам сегодня благодаря работе, проделанной доктором Христофором Пейджем. Его стараниями сочиненная ею секвенция святому Максимину была записана на диск. Ему прекрасно удалось выявить ценность музыкальных произведений Хильдегарды, принадлежащих к направлению григорианского хорала, этой созерцательной музыки, в которой ощущается безмятежный покой даже в состоянии восхи΄щенности и которая не столько побуждает исполняющего искать каких-то новых и необычайных музыкальных впечатлений, сколько помогает достичь внутренней сосредоточенности. Об этом свидетельствует секвенция, начинающаяся с «Columba aspexit» («Сквозь створки окна узрела голубица…»). В ней мы опять находим образы, типичные для Хильдегарды; она часто возвращалась к ним и в видениях, и в переписке: «Сия возвышенная башня из Ливанского древа и кипариса украшена гиацинтами и алмазами; сей град превосходит искусство всех прочих мастеров». И она вспоминает тех, кто совершает в аббатстве Святого Максимина Божественную литургию: «О вы, приготовляющие благоухания, пребывающие в сладостном цвету садов Царя, совершая Святую Жертву посреди овнов, вы восходите гор е ». Эти строки невозможно понять, если не знать, что в книге Откровения благоухания и ароматы символически означают молитвы святых, а овны — это напоминание об овнах из книги Исхода, которые были принесены в жертву во время посвящения сыновей Аарона. Вероятно, Хильдегарда имеет в виду священников, точнее, молодых монахов, окружающих предстоятеля в алтаре церкви Святого Максимина. Музыка дает возможность оценить всю красоту этой секвенции, но если говорить об образах, которые в ней используются, то они очень ясно отражают свойственный Хильдегарде стиль речи. Точно неизвестно, когда была сочинена прекрасная секвенция святому Максимину, но она — свидетельство того, какое сильное впечатление произвело на нее аббатство, посвященное этому святому.

Монастырь Святого Матфея с храмом, сохранившимся до наших дней, — единственный памятник романского стиля, еще существующий в Трире. Его история тесно связана с историей города: он был освящен Папой Евгением III, когда тот приехал на уже известный нам синод 1147 года. Поначалу он был посвящен святому Евхерию — первому епископу города, но во время строительства был обнаружен более древний алтарь с мощами апостола Матфея. Благодаря этому открытию в эпоху Хильдегарды аббатство стало местом оживленного паломничества.

Нет сомнения, что аббатисе доводилось молиться в трирском соборе — в великолепном древнейшем храме Германии, который, к счастью, пощадили военные катастрофы XX в. Он был построен самим императором Константином, и до сих пор в его сокровищнице, которая, по преданию, принадлежала святой Елене, матери императора, хранятся связанные с ним реликвии. Впервые храм был разорен франками в V в., потом норманнами в 882 году. В начале XI в. епископ Поппон Бабенбергский восстановил его, а в последующие века добавились готические своды над нефом. Там были собраны драгоценные святыни: Священный Хитон, который в наши дни выставляется для поклонения в специальной часовне; рукописи из знаменитого скриптория и ряд других святынь (некоторые из них хранятся теперь в епархиальном или городском музеях), например Крест, воздвигнутый на рыночной площади при восстановлении города после норманнских набегов. Весь этот ансамбль сделал Трир жемчужиной истории и искусства. Именно здесь в 1908 году были опубликованы первые проекты по восстановлению и сохранению исторических памятников, которые потом, к счастью, приняло большинство западных стран.

Итак, в городе сохранился образец одного из прекрасных германских кафедральных соборов с двойной апсидой (одна из которых находится со стороны алтаря, другая — с западной стороны). Несмотря на многократные реставрации и перестройки, в том числе после пожара 1137 года (во время него сгорела новая церковь, построенная известным епископом Виллигизом; но был еще первый пожар, который случился в самый день освящения храма, 30 августа 1009 года, и уничтожил все строения), собор сохранил свою величественную красоту. Две апсиды, хоры которых словно перекликаются друг с другом, заполняя огромное пространство храма, являют собой символ архитектурного великолепия эпохи и ее поразительного музыкального чувства, живой свидетельницей которого была и сама Хильдегарда.

Итак, свою первую публичную проповедь аббатиса произнесла в месте, полном исторических воспоминаний и в высшей степени достойном такой необычайной личности, как она.

Сначала несколькими словами она рисует свой портрет. «Я бедное, убогое существо, и нет у меня ни силы, ни здоровья, ни мужества, ни знания». Но вот что открыл ей «сокровенный свет истинного видения» — и тут тон тотчас становится торжественным: «Учителя и наставники не желают трубить в трубу правды, и потому угасла в них заря благих дел, которая освещает целый мир и есть как бы зеркало Света. Заря сия должна бы воссиять в них вместе со знанием и направлять пути многообразных заповедей, подобно тому как многообразна солнечная сфера. В них полдень добродетелей с его жаром холоден как зима, ибо они не творили благих дел, исполненных огнем Святого Духа: они иссохли, и иссякла их сила. Запад милосердия обращен в черный пепел, ибо они не проявляют усердия и не помышляют о Страстях Христовых, живя как должно, тогда как Он смиренно уничижился до нашего человеческого состояния и в нем сокрыл Свое Божество, подобно солнцу, скрывшемуся до времени. В них свирепствует Север с его ветрами, ибо каждый из них обращает свою волю к погибели человеков, стесняя их, как власяница стесняет человеческое тело.

Итак, они не являются на Востоке благодаря добрым делам и не сияют светом солнца; они не удаляются от зла на Западе, но вместе с северным ветром рассеиваются в помышлениях своих сердец. Потому дьявол посылает три черных ветра с Севера со злорадным свистом. Первый — гордыню и ненависть — он обращает против Востока, заря которого угасла. Второй — забвение Бога — против Полудня. Третий — неверность — против Запада». Дальше Хильдегарда пересказывает Ветхий Завет посредством образов его главных героев, и делает это в присущем ей стиле. Мы безошибочно узнаем манеру и язык Хильдегарды как в этой преамбуле, где сразу появляются все силы вселенной (четыре стороны света, ветры, космические стихии, занимающие в ее сочинениях такое большое место), так и в дальнейшем тексте, представляющем собой историю искупления. По-видимому, именно искупление и было предметом этой проповеди в Трире, которую духовенство желало получить от нее в письменном виде.