Режин Перну - Хильдегарда Бингенская

В своем ответе Хильдегарда сначала создает картину в свойственном ей стиле: великолепную картину вселенной, где вновь появляются различные персонажи Библии. «Тот, Кто был, и есть, и грядет, — говорит она словами книги Откровения, — говорит пастырям Церкви: Тому, Кто есть, сотворившему все по Своему произволению, надлежало стать тварью, чтобы Он имел в Себе Самом свидетельство из свидетельств (…). Грядущий же очистит и обновит все посредством иных испытаний, изгладит неровности времен и времен и сотворит все новое, а после очищения явит доселе неведомое.

Из Него исходил ветер, говоря: Я поставил твердь со всем, что на ней, и в ней всякая сила. Воистину она имеет очи, чтобы видеть; уши, чтобы слышать; ноздри, чтобы обонять; уста, чтобы вкушать. Воистину солнце есть как бы свет ее очей, дуновение ветра — как бы слух ее ушей; воздух — ее благоухание, а ее вкус — роса, посредством которой она источает силу как бы из уст своих. Луна дает времена времен (смену времен года), тем самым открывая человеку знание. Звезды, словно одаренные разумом, как нам представляется, проходят круг, и их разумное устроение охватывает множество вещей. Я наделил шар четырьмя углами — огненным, облачным и водным — и, словно венами, соединил между собой все стороны света. Камни, подобно костям, Я наполнил огнем и водой и дал земле влажность и силу, подобно костному мозгу. Я распространил бездны, подобные тем, что поддерживают тела, давая им опору, а вокруг них сотворил воды, текущие, чтобы их сохранить. Все сущее создано так, чтобы оно не погибло. Если бы облака не имели в себе ни огня, ни воды, они были бы подобны пеплу. А если бы светила не получали света от солнечного огня, они не сияли бы сквозь воды, а были бы слепы».

После этой картины взаимосвязи всех элементов вселенной, «орудий просвещения человека, которые он постигает посредством прикосновения, лобзания и объятия», Хильдегарда, как всегда, от имени Божественного Света, обращается к пастырям: «Я поставил вас как солнце и другие светила, чтобы вы светили людям огнем учения, сиянием доброй славы, и приготовляли пламенеющие сердца. Так сотворил Я в начале мира. Я избрал Авеля, возлюбил Ноя, явился Аврааму, избрал Моисея для установления Закона, пророков сопричтя к числу возлюбленных друзей Моих». Дальше Авель сравнивается с луной, Ной — с солнцем, Авраам — с планетами, Моисей — со звездами, а пророки — с четырьмя сторонами света, на которые опираются пределы земли.

Она упрекает своих слушателей в косности. «Вы немы; в ваших голосах не слышно гласа трубы Божией; вы не возлюбили святое разумение, которое, подобно звездам, поддерживает круг обращения. Труба Божия есть Божия правда, которую вам надлежало бы исследовать с великим тщанием, подражая ей посредством соблюдения правил и послушания, преподавая ее людям в свое время со святым благоговением, а не навязывая силой. Но, упорствуя в своеволии, вы не делаете этого. Потому речи ваших уст не дают света тверди Божией правды, как если бы звезды вовсе не светили». Она упрекает их в том, что они ведут себя, как «змеи в норах»; «все еще пребывают в ребяческих мечтаниях». Наконец, как бы обращаясь сама к себе, она восклицает: «О, сколько лукавства и нечестия в том, что человек не желает обратиться к добру ни ради Бога, ни ради человека, но ищет славы без труда и вечной награды без воздержания! (…) У вас нет глаз, ибо ваши дела не сияют пред людьми огнем Святого Духа, и вы не преподаете им доброго примера; из-за вас на тверди Божией правды недостает солнечного света, а в воздухе — благоухания добродетелей».

Дальше она обращает к ним множество упреков — в вялости, небрежении, косности, в греховной немощи: «Вам надлежало бы быть столпами огненными»; и «если бы вы, используя данную вам Богом способность к разумению, обличали тех, кто вам подвластен, они не посмели бы противостать правде, но сказали бы, что ваше слово истинно. (…) Потому вся мудрость, которую вы искали в Писании и учении, погибла в омуте вашего своеволия. Всякое свое знание вы как бы погребаете своим прикосновением, употребляя для исполнения желаний и угождения плоти, подобно дитяти, не ведающему, что оно творит».

Обращаясь к примерам библейских персонажей, жаждавших сохранять и исполнять слово Божие, она в одной фразе высказывает суть своего обвинения: «Вам надлежало бы быть светом, а вы — тьма; ибо вы можете быть либо светом, либо тьмой; решите же, на какой вы стороне». Она вновь приводит примеры из Писания и, наконец, приходит к христианскому крещению, в котором «змей был постыжен, а смерть — уязвлена и повержена; ведь Церковь рождает иным образом. Жизнь Евы была бесплодна, а с Марией явилась благодать, превосходившая урон, причиненный Евой».

Слова решительные, даже страстные; можно себе представить, как они могли порой заставить трепетать слушающих — не столько простой народ, сколько духовенство. Нам эти факты дают возможность увидеть, насколько то время еще далеко от сакрализации всего церковного, которая восторжествует, в частности, в классическую эпоху; тогда Хильдегарда была бы, без сомнения, осуждена за отсутствие почтения к епископам и иерархии. Перед нами — совершенно иной образ мыслей; непринужденность, порой даже резкость языка воспринималась людьми как призыв к обращению, адресованный всем, в особенности тем, кто был избран, чтобы провозглашать и передавать слово Божие. «Я вновь услышала исходящий от Света живого глас, произнесший: „О дщерь сионская, венец славы не устоит на главе сынов твоих, и покрывало твоих обильных богатств подвергнется опасности, ибо они не узн а ют времени, которое Я дал им, чтобы видеть и чтобы наставлять тех, кто им послушен. Им даны груди, чтобы питать младенцев, но они не питают их как надлежит и в свое время; оттого многие Мои чада, подобно бездомным бродягам, умирают от голода: их силы не восстанавливает святое учение. Они имеют голос и не возвышают его. Им вверены самые дела Мои, а они бездействуют. Они желают иметь славу, не имея заслуг, и иметь заслуги, не потрудившись. Потому Врагу удается поручать им свои дела, исполняя их очи, уши и чрево пороками“». Резкость выражений объясняется готовностью Хильдегарды к борьбе.

Она обличает пороки, которые много хуже ошибок заблудшего народа, — «нравы скорпиона, дела змия», — и бросает ужасающие обвинения катарам, которых описывает удивительно тонко, помогая увидеть, каким образом подобные заблуждения могли проникнуть в прежде здоровое тело. «Придет народ, соблазненный и посланный дьяволом, бледный ликом, принявший обличье совершенной святости, и воссоединится с высшими из начальников мира сего, чтобы сказать им о вас: „Зачем вы держите около себя таких людей и почему терпите их в своем окружении, ведь они скверными и нечестивыми делами оскверняют всю землю? Это пропойцы и распутники, и, если вы не исторгнете их от себя, то погибнет вся Церковь“».