Михаил Майзульс - Между Христом и Антихристом. «Поклонение волхвов» Иеронима Босха

На «Рождестве», написанном Жаком Даре в 1434–1435 гг. для монастыря Сен-Вааст в Аррасе, между Девой Марией и Иосифом на коленях перед младенцем Иисусом стоят две еврейские повитухи: Саломея и Зебель [188] Madrid. Museo Nacional Thyssen-Bornemisza. № 124 (1935.17). См.: Jolly 2002. P. 200–202, Fig. 11.2; Lipton 2014. P. 228–236, Fig. 14. . В Евангелиях они не упоминались, но церковная традиция унаследовала их из апокрифов: «Протоевангелия Иакова», «Евангелия псевдо-Матфея» и «Книги о детстве Спасителя». В самом раннем из этих текстов, «Протоевангелии Иакова», первая повитуха (Зебель), увидев сияние, сразу же уверовала в то, что чудесный младенец был рожден девой. А вторая (Саломея) попросила дать ей удостовериться в девстве Марии. Но, как только она притронулась к телу девы, ее рука отсохла. А исцелилась она лишь после того, как по наставлению ангела прикоснулась к самому младенцу [189] Иаков Ворагинский 2017. С. 73–74. См.: Маль 2008. С. 300–303. .

В отличие от скромной Зебели, Саломея у Даре изображена в роскошном платье с золотой вышивкой. Ее рукава украшены жемчугом, на голове — белый тюрбан, а в ухе — золотая сережка. Эти детали должны были подчеркнуть ее суетность и привязанность к мирским благам (скорее всего, важно и то, что она, единственная из персонажей, изображена в профиль). Однако над ее головой художник изобразил ангела. Он направляет ее руки к младенцу, который дарует ей исцеление. Перед нами неверующая, которая уверует, грешница, которую ждет спасение. В этом плане ее можно сравнить с волхвами — язычниками, пришедшими поклониться Христу.

Одновременно в нидерландской живописи XV в. есть примеры, когда серьги явно маркировали негативных, даже демонических персонажей — прежде всего, палачей Христа и святых (рис. 62) [190] Jolly 2002. P. 200; Strickland 2016. P. 93–95, Fig. 6, 37, 44. На «Распятии», написанном в 1470-х гг. Симоном Мармионом (?), по левую руку от Христа стоят трое: воин в позолоченных доспехах, который указывает рукой в сторону ног казненного (сотник, признавший Христа мессией?); еще один воин в меховой шапке, изображенный в профиль, так что нам прекрасно виден его большой крючковатый нос (кто-то из евреев, которые воплощали неверие?); чернокожий в красном колпаке и с сережкой в ухе (Philadelphia Museum of Art. № Cat. 318; см.: Jolly 2002. P. 203; Bindman, Gates 2010 II. P. 255–257, Fig. 239). По предположению Пенни Хоуэлл Джолли, поскольку этот персонаж смотрит на Христа, он олицетворяет уверовавшего иноверца. Однако для такого вывода одного направления взгляда явно недостаточно. Скорее, в нем следует видеть одно из олицетворений иноверия. О фигуре чернокожего в сценах голгофской казни см. также: Morrall 2002. P. 165. На «Распятии», написанном около 1485 г. нидерландским Мастером тибуртинской сивиллы, по левую руку от Христа стоят уже четверо (Detroit Institute of Arts. № 41.126). Один из них — роскошно одетый господин в тюрбане, который показывает на распятого жестом, привычным для изображений праведного сотника. Рядом с ним изображен человек в зеленом. Он развернут к нам в профиль, у него крючковатый нос, острая борода, а в ухе золотая серьга в форме бубенца на цепочке. Как показал Митчелл Мёрбэк, этот персонаж, стоящий рядом с сотником или спорящий с ним, встречается на множестве изображений Распятия и, вероятнее всего, означает иудея, не желающего признавать Христа мессией (Merback 2005). .

Рис. 62. Слева : Эта алтарная панель была создана Гертгеном тот Синт-Янсом по заказу гарлемского братства ордена иоаннитов. По средневековому преданию, нечестивый император Юлиан Отступник (361–363) приказал сжечь останки Иоанна Крестителя, но часть из них была все же сохранена. Между императором-язычником и человеком в бело-черно-желтой чалме стоит чернокожий, который тут явно принадлежит к миру иноверия. Он развернут к нам спиной, но мы видим в его ушах золотые серьги с колокольцами.

Гертген тот Синт-Янс. Сожжение реликвий Иоанна Крестителя, ок. 1484 г.

Wien. Kunsthistorisches Museum. № Gemäldegalerie, 993

Справа : Чернокожий мужчина с тяжелой серьгой — вероятно, один из волхвов.

Франс Краббе ван Эсплегем. Портрет чернокожего, 1522 г.

New York. The Metropolitan Museum of Art. № 1998.415

Сам Босх на панели «Се человек» (ок. 1475–1485 гг.) изобразил серьгу в ухе у серолицего воина с плетью, стоящего за спиной у скорбного Сына человеческого [191] Ilsink 2016. № 11, P. 224–235. . А на «Несении креста», которое через несколько десятилетий после смерти Босха написал кто-то из его учеников или подражателей, у дьявольски уродливых палачей серьги вдеты не только в уши, но и в подбородки (рис. 63) [192] Ilsink 2016. № 29, P. 442–449. .

Все это означает, что серьги появились в иконографии чернокожего волхва задолго до Босха и, видимо, были нейтрально-экзотическим знаком. Тем не менее в других его работах и в работах его подражателей они служили атрибутами врагов Христа. А на самом «Поклонении волхвов» золотая серьга с такой же жемчужиной вдета в ногу Антихриста. А это заставляет внимательнее отнестись к гипотезе о том, что третий волхв у Босха принадлежит к миру зла.

Еще одна странная деталь в его облике и облике его слуги — это вышивка по нижнему краю одежды. На подоле его плаща Босх изобразил четырех птиц, которые клюют зерна, вываливающиеся из круглых плодов. Они сделаны из жемчужин. В белом одеянии чернокожего волхва вообще много жемчуга: эти ягоды, странное украшение, свисающее с его правой руки, серьга в ухе [193] Это украшение (?) из жемчуга немного похоже на гроздь винограда. Такие же грозди (только не жемчужные, а натуральные) держит чернокожий юноша, изображенный на центральной панели «Сада земных наслаждений». Как у слуги третьего волхва, у него на голове стоит красный плод. . Похожие плоды с птицами появляются у Босха и в «Саде земных наслаждений», и в «Иоанне Крестителе в пустыне». И там они, как предполагают некоторые историки, символизировали плотские искушения или мирские радости, отвлекавшие святых от помышлений о горнем.

Рис. 63. Серьги истязателей Христа. Слева : Иероним Босх. «Се человек»; в центре и справа : Последователь Босха. «Несение креста».

За птицами наблюдает гибрид с телом птицы и мужской головой, а сзади — пара таких же гибридов: мужчина и женщина (рис. 64, сверху). Полулюдей-полуптиц в Средние века обычно именовали сиренами (хотя существовал и другой тип сирен — с рыбьими хвостами) (рис. 64, снизу). Сирены — коварные демоницы, губившие моряков, заманивая их сладкими голосами на скалы, были унаследованы христианской традицией из греческой религии. Там они играли роль духов смерти и проводниц душ на тот свет. Каменные стелы с изображением сирен порой ставили на могилы, а вместе с покойным закапывали их глиняные фигурки. Кроме того, уже в первые века нашей эры эти опасные существа превратились в олицетворения женского распутства, которое губит мужчину. Ту же роль сирены продолжили играть и в христианские времена. Однако у отцов церкви этот дискурс стал еще более радикальным и мизогинистским. Они все чаще уподобляли сиренам не только блудниц, но и любых женщин — как соблазнительниц и наследниц Евы, виновницы грехопадения. Параллельно образ сирен использовали в полемике против ересей: как сирены коварно заманивают моряков на скалы, так и еретики обольщают христиан притворными речами и мнимой праведностью [194] Волков 2013. С. 259–263; Jalabert 1936; Debidour 1961. P. 225–227, 323, Fig. 324–326; Wirth 1999. P. 140–146; Leclercq-Marx 2019. В скульптуре романской поры у сирен — вслед за росписями на античных вазах или вышивками на восточных тканях — порой изображали воротники, «вышитые» жемчужинами, или украшения в виде жемчужных нитей (Jalabert 1936. P. 438–439, 452). У Босха птицы и сирены тоже окружены жемчугами. .