Коллектив авторов - Иисус. Все мировые исследования

Когда Помпей завоевал Восток (64/63 г. до н. э.), Келесирия стала римской провинцией – и в ней началась новая эра. По словам Иосифа Флавия, многие греческие полисы , прежде разрушенные Хасмонеями и пустовавшие много лет, получили от Помпея свободу, потом их восстановил и перестроил Авл Габиний, и туда вернулись законные жители и новые поселенцы ( И. В. I, 8.6; И. Д. XIV, 5.2–4) [431] M. Avi-Yonah, The Holy Land from the Persian to the Arab Conquest (536 B.C. to 640 A.D.): A Historical Geography (Grand Rapids: Baker, 1966), с. 77–82; A. H. M. Jones, The Cities of the Eastern Roman Provinces (2 nd ed.; Oxford: Clarendon, 1971), с. 256–259. . Так что градостроительство в этом регионе было не римским новшеством, а наследником давней и глубоко укорененной традиции, установленной династиями эллинистической эпохи (Птолемеями или Селевкидами) еще в III–II вв. до н. э.

В эллинистический период в Келесирии – и на побережье, и вдали от моря, в глубине страны, и в так называемом Декаполисе в Трансиордании [432] О термине «Келесирия» см.: R. Barkay, The Coinage of Nysa-Scythopolis (Beth-Shean) [иврит] (Jerusalem: Israel Numismatic Society, 2003), с. 159–160; о термине «Декаполис» см.: S. T. Parker, «The Decapolis Reviewed», JBL 94 (1975): 437–441. , – было основано более тридцати полисов . Одни восходили к финикийским поселениям, другие – к семитским, и лишь немногие строились «с нуля» [433] Jones, Cities . . Населяли их в большинстве своем местные жители, меньшую же часть граждан составляли греки различного происхождения. Названия, культура, административный аппарат и язык во всех полисах были греческими [434] G. Mazor and D. Sandhouse, Nysa-Scythopolis: The Hellenistic City, Final Report (Bet Shean 6; IAA Reports; Jerusalem: IAA, готовится к печати). ; впрочем, исследователи в последнее время спорят о том, сколь много значила традиционная греческая культура в этой области в эллинистический период и как сильно она повлияла на регион [435] O. Tal, The Archaeology of Hellenistic Palestine: Between Tradition and Renewal [иврит] (Jerusalem: Mosad Byalik, 2006). Хотя Таль стремится найти преемственность традиции почти в любом культурном аспекте, к которому обращается, и игнорирует существенные свидетельства обратного, в том, что касается архитектуры, следует указать, что помимо принятия классических ордеров, архитектура эллинистической эпохи имеет с традиционной архитектурой гораздо больше общего, чем с греческой. Скажем, здесь, в отличие от Малой Азии, по сей день не найдено ни греческих театров, ни храмов. . Но в любом случае, какую бы форму ни приняла эта культура, позже, когда геополитический статус стал другим и эллинистические полисы превратились в греко-римские города, она видоизменилась. Надпись, обнаруженная в Нисе-Скифополе на пьедестале статуи, посвященной Марку Аврелию, свидетельствует о том, что граждане города больше тяготели к культуре греков: примерно спустя четыре столетия после основания города они называют себя «народом Нисы, также называемой Скифополем, греческим городом Келесирии» [436] Foerster and Tsafrir, «Nysa-Scythopolis: A New Inscription and the Titles of the City on Its Coins», INJ 9 (1987): 53–58, илл. 16–17. О названии города см.: G. Fuks, Scythopolis – A Greek City in Eretz-Israel [иврит] (Jerusalem: Yad Yitzhak Ben-Zvi, 1983), с. 160–165; Di Segni, «Dated Inscription»; Barkay, Coinage, с. 155–166; G. Mazor and A. Najjar, Nysa-Scythopolis: The Caesareum and Odeum (Bet Shean 1; IAA Reports 33; Jerusalem: IAA, 2007), c. xii. .

Вскоре после римского завоевания, в последней четверти I в. до н. э., интенсивное градостроительство с воодушевлением продолжил царь Ирод Великий, вдохновитель архитектурных инициатив и пылкий приверженец архитектурного стиля, культуры и образности Римской империи [437] D. W. Roller, The Building Program of Herod the Great (Berkeley: University of California Press, 1998); N. Kokkinos, The Herodian Dynasty: Origins, Role in Society and Eclipse (JSPSup 30; Sheffield: Sheffield Academic Press, 1998). . В честь Октавиана Августа он основал Себастию и Кесарию Приморскую с ее прекрасной глубоководной гаванью, а кроме того, посвятил гению императора три храма (в Кесарии, Себастии и Панеаде) [438] L. C. Kahn, «King Herod’s Temple of Roma and Augustus at Caesarea Maritima», в кн.: Caesarea Maritima: A Retrospective after Two Millennia (ed. A Raban and K. G. Holum; Leiden: Brill, 1966), с. 130–145; G. A. Reisner, C. S. Fisher, and D. G. Lyon, Harvard Excavations at Samaria, 1908–1910 (2 vols.; Cambridge: Harvard University Press, 1924), 1:46–50, 170–180; J. W. Crowfoot, K. M. Kenyon, and E. L. Sukenik, The Buildings at Samaria (London: Palestine Exploration Fund, 1942), с. 123–135; J. A. Overman, J. Olive, and M. Nelson, «Discovering Herod’s Shrine to Augustus: Mystery Temple Found at Omrit», BAR 29.2 (2003): 40–49, 67. . По свидетельству Иосифа Флавия, Ирод перестроил другие города своего царства, в том числе Иерусалим, Ашкелон, Анфедон, Антипатриду и Габу [439] См., напр.: И. В. I, 20.3 – 21.11; III, 7.12–16; И. Д. XV, 8.5, XVI, 5.1–4. , возвел великое множество грандиозных сооружений в ряде городских центров Провинции Сирия – в Берите, Тире, Сидоне, Дамаске, Лаодикее и Антиохии, и щедро спонсировал архитектурные замыслы в Малой Азии [440] Roller, Building Program , с. 125–238. . Его потомки основали свои города: Архелаю, Тивериаду, Сепфорис, где жили евреи, а также Вифсаиду Юлию и Кесарию Филиппову [441] Архелай, этнарх Иудеи, Самарии и Идумеи; Ирод Антипа, тетрарх Галилеи и Переи; Ирод Филипп, тетрарх Итуреи, Батанеи, Трахонитской области и Аврана. Все они получили образование в Риме. См.: Roller, Building Program , с. 239–253. .

На протяжении I–II вв. и даже в III–IV вв. появление новых городских центров время от времени ассоциировалось с различными императорами, скажем, с Веспасианом (Флавия Неаполис), с Траяном (Бостра), с Адрианом (Элия Капитолина), с Филиппом (Филиппополь) и с Максимианом (Максимианополь) [442] Jones, Cities , напр. с. 205, 291, 277, 285, 279 соответственно. .

Около тысячи автономных городских образований, соединенных сложно устроенной сетью дорог, составляли обширную Римскую империю. Она охватывала все Средиземноморье, разделившись на провинции, подчиненные относительно небольшому административному механизму. Ключевым фактором, который обеспечивал эффективность имперского контроля, была взаимно замкнутая сеть городов и дорог: города почти всегда располагались на перепутьях, благодаря чему их главные артерии и дороги местного значения становились частью общей системы, как будто вплетаясь в нее [443] О сети дорог в Сирии Палестинской см.: I. Roll, «The Roads in Roman-Byzantine Palestine and Arabia», The Madaba Map Centenary, 1897–1997 (ed. M. Piccirillo and E. Alliata; Jerusalem: Studium Biblicum Franciscanum, 1999); idem, «Crossing the Rift Valley: The Connecting Arteries between the Road Network of Judaea/Palaestina and Arabia», Limes XVIII (ed. P. Freeman et al.; 2 vols.; BAR International Series 1084; Oxford: Hadrian, 2002), 1:215–230. . При основании города в первую очередь освящались его границы – его померий, сакральный предел, очерчивали, распахивая землю священным плугом, и с точки зрения идеологии и образности церемония эта была невероятно важной [444] Для римской имперской образности и идеологии сакральный акт основания города или государства богами, героями или императорами был крайне важным политическим и религиозным достижением. Это деяние наделялось глубоким смыслом как на латинском Западе, так и на греческом Востоке (κτίστης). См.: Segni, «Dated Inscription»; B. Isaac, «Roman Colonia in Judaea: The Foundation of Aelia Capitolina», в кн.: The Near East under Roman Rule: Selected Papers (MBCBSup 177; Leiden: Brill, 1998), с. 87–111. Повествование об основании города в более позднюю эпоху было заимствовано христианской Церковью как образ идеологической и религиозной образ связи между царем Давидом, основателем Иерусалима, и Иаковом, братом Иисуса – основателем Иерусалимской Церкви (Евсевий, Церк. ист 7.19 [PG 20:681]; H. Arendt, «What Was Authority?» Authority (ed. C. J. Friedrich; Nomos 1; Cambridge: Harvard University Press, 1958, с. 81–102). . Затем на померии, именно там, где завершались основные местные дороги, достигавшие перепутья, на котором строился город, и входившие в него по главным улицам ( кардо и декуманус максимус ), возводились городские ворота, часто стоявшие отдельно, а за ними в восточных провинциях империи начинались монументальные колоннадные улицы [445] G. Mazor, «Free Standing City Gates in the Eastern Provinces during the Roman Imperial Period» (Ph. D. diss., Bar-Ilan University, Ramat Gan, 2004), с. 136–142. . Как считает Пол Занкер, сеть дорог, пересекающая город, подразумевает чувство причастности к чему-то большему ( res publica romana ) [446] P. Zanker, «The City as Symbol: Rome and the Creation of an Urban Image», Romanization and the City (ed. E. Fentress; JRASS 38; Portsmouth, R. I.: Journal of Roman Archaeology, 2000), с. 28. . Теперь города физически соединялись друг с другом, их стиль становился визуально и символически гармоничным и единым, и они создавали койне, призванный охватить всю империю, или, согласно Макдональду, «коллективную идентичность, в которой целое полагалось большим, чем сумма его частей» [447] MacDonald, Architecture of the Roman Empire , 2:253–273. . Архитектура и градостроительство сплетались в ясную и четкую систему имперских образов и повсеместно придавали городскому быту Римской империи гармоничную однородность, а сама образность провозглашала важную весть романизации и эффективно служила имперской культуре и идеологии Рима.