Коллектив авторов - Иисус. Все мировые исследования

Для образности Римской империи времен принципата была характерна идея Pax Romana ; эта же идеология влияла на римскую внешнюю политику и систему обороны. Эту концепцию поэтически изложил грек-оратор, – а потом, через тысячу лет, ее методично проанализировал военный историк. В 155 г. н. э. Элий Аристид в присутствии Антонина Пия прочел свой панегирик, прославив Pax Romana , и даже «высокий стиль», полный клише и гипербол, отличавших эллинистическую ораторскую традицию, не помешал ему выразить имперскую образность, дух и идеологию [448] Элий Аристид . Священные речи. Похвала Риму. Он провозглашает империю венцом цивилизованного мира, всемирной демократией свободных людей, управляемых, защищаемых и находящихся под покровительством наиболее совершенного, благородного и достойного, при помощи конституции, обеспечивающего единство и гармонию союзу, позволяющему миру находиться в покое и безопасности. «Весь населенный мир, как во время праздника, отложил в сторону оружие – бремя прошлого – и вольно обратился к красоте и радости. Всякое иное соперничество среди городов прекратилось, и все они соревнуются только в одном: чтобы каждый из них явился самым прекрасным и приветливым… И вот города сияют блеском и красотой, весь мир красуется, словно сад… Подобно неугасаемому священному огню…» (Похвала Риму, 97–99). . Спустя восемнадцать веков, изучая политику, которую Римская империя в разные периоды проводила в области обороны, Эдвард Люттвак назвал систему Юлиев-Клавдиев «гегемонистской империей» [449] E. N. Luttwak, The Grand Strategy of the Roman Empire: From the First Century A. D. to the Third (Baltimore: Johns Hopkins University Press, 1976), напр. с. 192. . По его словам, римская внешняя политика управляла разнообразными периферийными зонами, которые могли пребывать под частичным контролем Рима, испытывать влияние римской дипломатии и состоять из полуавтономных областей, частично подвластных империи, или же полностью подчиненных провинций. Имперская система защиты границ в областях, наделенных степенью автономии, мобильные легионы в провинциях и эффективное использование высокоразвитой сети дорог – вот благодаря чему возникла в высшей степени цельная систему обороны, оберегавшая Pax Romana . В силу практических, экономических и стратегических причин большинство городов в огромной империи, и в том числе сам Рим, не обносились стенами. Порой строительство стен даже воспринималось как бунт – так, например, расценили попытку восстановить стены Иерусалима, которую предпринял Агриппа (41–44 гг. н. э.); ее тут же пресек Клавдий. По тем же причинам Иосиф Флавий перед Первой Иудейской войной прежде всего, помимо прочего, возвел укрепления в ряде еврейских городов (Иотапата, Гамла, Тивериада, Сепфорис) и деревень Галилеи [450] И. Д. XIX, 7.2; И.В. II, 20.6; Жизнь 37. . В отсутствие стен городские пределы указывали, во-первых, померий, наделенный сакральным смыслом, – он обозначал границы для всех, кто подчинялся закону, – а во вторых, ворота (ἱερᾷ καὶ ἄσυλος καὶ αὐτόνοµος – «святые, оберегающие, независимые»), в то время как юрисдикцию города отмечала его хора, земля, на которой граждане занимались сельским хозяйством. Так выражались влиятельная идеология и яркая образность города, его своеобразие, единство, чувство того, что граждане к нему сопричастны, его святость, его четко установленные границы, закон и порядок [451] Mazor, «Free Standing City Gates», с. 191–192; A. Stein, «Studies in Greek and Latin Inscriptions on the Palestinian Coinage under the Principate» (Ph. D. diss., Tel Aviv University, 1990), с. 222–259. . В Сирии Палестинской и Аравии, провинциях римского Востока, в греко-римском градостроительстве отразилось широкое многообразие идей, ставшее итогом культурных и архитектурных городских традиций, топографии и самых разных факторов, влиявших на городское планирование. Антиохия, Апамея и даже до какой-то степени Дамаск, сумевшие развиться из важных эллинистических городских центров, а также города, подпавшие под влияние их культуры – скажем, та же Кесария Приморская – в своей римской планировке остались, в общем-то, верны традиционной гипподамовой системе, в то же время заменив величественные платеи на кардо или декуманус максимус [452] Платеи – греческое название главных артерий города; декуманус максимус – главная улица, ориентированная в римском городе с востока на запад; кардо – улица, ориентированная там же с севера на юг. – Прим. ред. . Некоторые города переняли римскую ортогональную планировку либо в традиционном виде, как Гераса или Филиппополь, либо в более свободной форме, которая менялась в зависимости от разных факторов или препятствий или же приспосабливалась к ним, – к последним городам относятся Бостра, Пальмира, Баальбек и Элия Капитолина. Другие города (Себастия, Флавия Неаполис, Гадара, Гиппос и Петра) развивались вокруг главной магистрали – монументальной декуманус максимус , или, как Тивериада, вокруг кардо максимус . Сепфорис, Филадельфия, Канафа и Ниса-Скифополь в связи с неровным рельефом местности сделали планировку полуортогональной [453] A. Segal, From Function to Monument: Urban Landscapes of Roman Palestine, Syria and Provincia Arabia (OMS 66; Oxford: Oxbow, 1997); Mazor, «Free Standing City Gates». . Центр города также оказывался разным: его могли встроить в ортогональную планировку, сделав центрированным (Филиппополь), разрозненным (Бостра) или выстроенным вдоль главной магистрали (Гадара, Гиппос, Флавия Неаполис), а могли и расположить отдельно от других районов (Гераса, Канафа). Городской форум – в тех областях, где говорили по-гречески, его называли агорой , – не всегда был фокусной точкой городского центра и не всегда вмещал гражданскую базилику или храмы. Ниса-Скифополь и Элия Капитолина отражают необычный для региона модель: ядром городского планирования, вокруг которого развивается центр города, здесь становится агора, на которой расположены и базилика, и храм. Эта необычная для востока планировка сложилась, по-видимому, под влиянием Запада в эпоху Римской республики [454] G. Mazor, W. Atrash, and D. Sandhouse, Nysa-Scythopolis: The Agora, Final Report (Bet Shean 8; IAA Reports; Jerusalem: IAA, готовится к печати); G. Mazor, «Concerning the Urban Plan of Aelia Capitolina: Colonnaded Streets, Monumental Arches and City Gates» [иврит], ErIsr 28 (2007): 116–124. .

Согласно Занкеру, агора, символически объединившая две крайности – городскую автономию и абсолютную лояльность Риму, – в облике комплекса, который, подобно римскому Капитолию, включал помимо форума также храмы, святилище- иерон и алтари, отражает политико-религиозную концепцию, скрытую в сути делового центра римского города [455] Zanker, «City as Symbol», с. 33. . Переплетение священного и политического пространства – это выражение идеологического представления Рима о центральной власти и официальной имперской образности. Кроме того, это проясняет, как функционировал политический механизм Римской империи. Базилика (на Востоке – «базилика стоя», στοά βασίλειος), политический и юридический центр города, в скором времени преобразилась (сперва на Востоке, в Нисе-Скифополе и Пальмире, а затем и на Западе – в Риме, Кирене и Лептис-Магне) в кесариум , связанный с культом правителя, обрела экседру со статуями императора и богини Ромы и во времена Августа стала несомненным символом почитания и прославления императорского гения; император к тому времени уже обладал титулами принцепса и великого понтифика [456] Mazor and Najjar, Caesareum and Odeum , с. 181–190; G. Mazor, «Imperial Cult in the Decapolis, Nysa-Scythopolis as a Test Case», 2016. .