Андрей Десницкий - Христианство. Настоящее

Отступления от идеала были, конечно, обычным делом. Наиболее известен конфликт св. Иоанна Златоуста и императорской четы, Аркадия и Евдоксии, который привел к ссылке Иоанна, тогда константинопольского патриарха. Не проще ли было для Иоанна обличать врагов империи и церкви (например, парфян) и прославлять мудрую политику государя, наслаждаясь заслуженным почетом и богатством, которое само текло ему в руки? Но епископ, в его представлении, не обласканный властью чиновник, а служитель народа Божьего. Он распродает роскошное убранство архиепископского дворца и передает вырученные средства на содержание больниц и гостиниц для паломников.

И он не ограничивается личным примером и пускает в ход епископское слово. IV век, век принятия христианства как государственной религии, был одновременно и временем, когда уже стала забываться первоначальная простота христианских общин, особенно в величайшем и богатейшем городе мира, рядом с императорским двором. Мало кого удивляло, что голодный нищий и пиршествующий богач (как в евангельской притче) формально братья во Христе, а на деле от одного до другого как от земли до неба.

Златоуст обличает, от него достается всем: и епископам, и знати, и даже императорской чете. Но больше всего он ополчается против богатства и социального расслоения: «Сначала Бог не сделал одного богатым, а другого бедным и, приведши людей, не показал одному многих сокровищ, а другого лишил этого приобретения, но всем предоставил для возделывания одну и ту же землю. Каким же образом, когда она составляет общее достояние, ты владеешь столькими-то и столькими участками, а ближний не имеет ни клочка земли?.. Корыстолюбивые богачи – это какие-то разбойники, засевшие при дороге, грабящие проходящих и зарывающие имущества других в своих кладовых… как свиньи в грязи, они услаждаются, валяясь в нечистотах сребролюбия».

Так и с императрицей Евдоксией, фактической правительницей при слабом и безвольном императоре Аркадии, Златоуст вступает в конфликт из-за ее неумеренной роскоши и жадности. Он защищает от конфискации имущество вдовы и детей опального вельможи, а в храме, обличая в проповедях щегольские траты, недвусмысленно показывает глазами на саму императрицу… Такого снести она никак не могла! Ведь еще недавно римские императоры официально считались богами, а «оскорбление величества» было самым страшным уголовным преступлением.

Иоанн просто не мог воспринимать христианство и в особенности священство не всерьез, не мог рядом с собой видеть людей, сочетавших христианскую символику со вполне языческими поступками. Например, установили на городском ипподроме серебряную статую императрицы – что в этом такого? Всегда так поступали в Риме! Но Иоанн откликается на это событие проповедью: «Вновь Иродиада беснуется, вновь возмущается, вновь пляшет, вновь требует главы Иоанна на блюде». Императрицу он сравнивает с распутной женой царя Ирода, император, соответственно, оказывается Иродом…

В 404 году Константинопольский собор отправляет Иоанна Златоуста в новую ссылку. Сам он сказал об этом так: «Братия, вор не приходит туда, где хворост, сено и дрова, но – туда, где лежит золото, или серебро, или жемчуг; так и дьявол не входит туда, где прелюбодей, или богохульник, или хищник, или корыстолюбец, но – туда, где провождающие пустынную жизнь… Так, если изгонят меня, я уподоблюсь Илии; если бросят в грязь – Иеремии; если в море – пророку Ионе; если в ров – Даниилу; если побьют камнями – Стефану; если обезглавят – Иоанну Предтече; если будут бить палками – Павлу; если распилят пилою – Исайе; и о, если бы пилою деревянною, чтобы мне насладится любовью ко кресту!»

Он был отправлен в городок Кукуз в Армении, где продолжал активнейшую переписку с друзьями (до нас дошло более двухсот писем). И за это из Кукуза он был отправлен еще дальше, на самый край тогдашней Империи – в Питиунт (нынешняя Пицунда в Абхазии). Места назначения измученный святитель так и не достиг – он умер в местечке под названием Команы 14 сентября 407 года.

Перед смертью он произнес слова, ставшие затем своего рода последним девизом всех пострадавших христиан: «Слава Богу за все!»

Но таких конфликтов было немало и в дальнейшем. На Рождество 814 года св. Феодора Студит (даже не иерарх, а игумен монастыря!) бросил императору-иконоборцу Льву V в храме св. Софии на Рождество такие слова: «Не отнимай у церкви ее дара; ведь апостол сказал: имеем различные дарования, иные апостолы, иные пророки и иные евангелисты, иные имеют служение или учительствуют во исповедание веры. Но он не упомянул императоров. Тебе, император, вручены политическое правительство и армия. Блюди их и оставь церковь ее пастырям и учителям, как заповедал апостол».

Именно императоры-иконоборцы, носившие по знаменательному совпадению одно и то же имя Лев, пытались себе присвоить право распоряжаться и в церковной сфере. Так, Лев VI, нарушив все обычаи и законы, вступил в четвертый брак, и патриарх Николай Мистик на Рождество 906 года (всё тот же праздник Воплощения Спасителя!) закрыл перед императором двери собора Святой Софии. Затем последовали апелляция императора к Риму, арест и отречение патриарха. Смута прекратилась только со смертью императора в 912 году, после чего законный патриарх вернулся на престол.

Отметим этот эпизод: государь может силой выбить из церковных структур одобрение своим прихотям, но… очень ненадолго.

Еще один эпизод противоборства светской и церковной власти связан с именем императора Михаила Палеолога, ослепившего в 1261 году своего формального соправителя и единственного законного наследника престола Иоанна IV, тогда еще ребенка. Это было не только зверство, но еще и клятвопреступление, поскольку при коронации Михаил поклялся не причинять вреда мальчику-наследнику. Церковь не могла благословить такого поступка; император после долгих споров низложил сперва законного патриарха Арсения (1265 год), потом и собственного ставленника Германия (1266 год), но все же в 1267 году ему пришлось публично каяться в своем грехе перед третьим патриархом, Иосифом.

Византия отнюдь не была Царством Божьим на земле, но все же сравним эту историю с бесконечной чередой дворцовых переворотов Петербурга XVIII века, после которых никому и в голову не могло прийти предложить победителям публично покаяться. После смерти св. митрополита Филиппа, обличителя Иоанна Грозного, эта традиция нелицеприятной святительской оценки государевых поступков, по сути, пресеклась на Руси. Патриархи пытались брать политическую власть в свои руки при царях Михаиле и особенно при Алексее Романовых, но кончилось это довольно печально – великим расколом и петровским упразднением патриаршества.