Андрей Дударев - Посттоталитарная теология. Современный кризис христианства и его преодоление

Май 2020 года Две системы моральных координат

Вообще, мы привыкли жить в ситуации «моральной устойчивости», когда предполагается, что известно, что добро, а что зло. Но, полагаю, в Божьем замысле, это добро—зло в абсолютном смысле существует как следствие конечной цели творения, смысла. Поэтому изнутри этого смысла, от конечной точки времени или цели творения можно уже расставлять и моральные ориентиры (хайдегеровское «время временится из будущего» как раз сюда подходит). До этого момента болезнь и даже смерть тела нельзя воспринимать исключительно в отрицательном смысле. Поэтому фраза «Бог зла не творит» остается в известном смысле нераскрытой, особенно если принять идею существования Божественной педагогики… Проблема в том, что в эту конечную точку времени могут заглянуть не все. Концепция «открытого мира», к которому приобщаются святые (например, преподобный Серафим Саровский, можно в каком-то допущении говорить, жил в «открытом мире», когда будущее в значительной мере было открыто ему, так же, собственно, и Иисусу из Назарета), позволяет нам одновременно апеллировать двумя системами моральных координат. Одна – изнутри конечного человеческого восприятия, вторая – изнутри вечного Божественного. Поэтому ничего удивительного нет в том, что существуют две теодицеи…

Этика Канта укладывается в человеческую этику как одна из возможных. Этика «ислама» – это на самом деле человеческая этика, которую апологеты такого взгляда называют Божественной. В концепции, которую я привел, Божественная этика раскрывается в конце времен. Есть люди, которые уже ментально в этом конце времен «живут», поэтому их человеческая этика соединяется с Божественной уже здесь и сейчас. Отсюда странные антиномии: «И не бойтесь убивающих тело, души же не могущих убить; а бойтесь более Того, Кто может и душу и тело погубить в геенне», «ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее». Очевидно, что для Иисуса смерть тела – не главное зло, есть зло большее.

Апрель 2019 года О возможном преодолении смерти. Пессимистическая и оптимистическая эсхатологии

Остановился, читая книгу Пинхаса Полонского, на следующем предложении: «Понимание Откровения как возможности преодолеть смерть, оставаясь в этом мире, – это корень и причина оптимистического взгляда иудаизма на мир, доброжелательного отношения к реальному окружающему миру». Помню, в свое время, когда я был еще на оглашении, меня очень интересовал вопрос «перехода», когда наш мир должен встретиться с «миром вечности», меня, помню, очень волновала и судьба «здешнего мира» и то, что произойдет с «последними людьми». Катехизатор Владимир Якунцев на всякие мои вопросы на эту тему категорично отвечал: мир должен сгореть, и точка. Но что-то в его ответе меня не устраивало, т. к. уже тогда я знал слова апостола Павла: «Не все мы умрем, но все изменимся…» Я их трактовал таким образом, что «последние люди», дожившие до второго пришествия, умирать не должны… В христианстве на этот счет есть две эсхатологические концепции: т. н. пессимистическая и оптимистическая эсхатологии. Большинство – сторонники пессимистической эсхатологии (точка зрения моего катехизатора), в меньшинстве – оптимистической. Но вот, судя по всему, это меньшинство теперь получает поддержку среди представителей иудаизма. Спор продолжается. Понятно, что разрешен этот спор может быть только через практику… Интересно дополнение к этим мыслям библеиста игумена Иннокентия Павлова. Он как-то заметил, что это в синодальным переводе передано: «Земля и все дела на ней сгорят/будут сожжены», однако в оригинальном тексте написано: «Земля и все дела на ней будут обнажены», т. е. всё тайное станет явно.

Июль 2018 года Встреча с Богом как коррекция направленности веры и действий по вере

Интересные мысли пришли после размышления над литургическим отрывком из Соборного послания апостола Иакова. В послании в числе прочего было упоминание о событии Акедо (жертвоприношении Авраама). Подумалось, что и в этом случае, и в других иногда происходят моменты, когда у человека есть, скажем так, сильная вера, но недостаточно духовных знаний и понимания путей Божественного промысла. И вот момент встречи с Всевышним здесь оказывается одновременно и моментом коррекции направленности веры и действий. Бог как бы поправляет человека. Вера «понуждает» Авраама принести Исаака в жертву, и ему, возможно, кажется, что в этом действии-подвиге он как бы докажет Богу свою преданность, ведь во времена Авраама в соседних племенах уже практиковался такой способ «подтверждения веры», как человеческие жертвоприношения, ведь для многих народов того времени Верховный Бог – это т. н. Владыка подземного мира, сильнее которого нет, именно Ему принадлежит последнее царство мертвых. Но Бог почему-то разворачивает сознание Авраама от потусторонности, к посюсторонности. Бог являет себя Богом жизни, а не смерти. Такая же коррекция веры происходит и с апостолом Павлом. Шел себе рав Шауль по пути в Дамаск, по-своему убежденный в правоте своей веры и своих действий по вере. И тут небесное знамение и разворот на 180 градусов. Конечно, это яркие и всем известные свидетельства о вмешательстве Бога в жизнь людей. Они наиболее показательны именно с точки зрения последующей инверсии. Внимательный человек наверняка вспомнит и из своей жизни что-то в этом же роде, когда пришлось отказываться от себя прежнего и стать новым человеком с новыми приоритетами и с новыми ценностями в жизни. Может быть, не в таком радикальном варианте, конечно, ведь описанные случаи – это не только изменение жизненных путей библейских персонажей, это еще рождение новых религий. Но все же Божественная педагогика в этом смысле общая и для нас и для тех людей, кого мы по праву считаем столпами нашей веры…

Октябрь 2019 года

О постмодернизме и богословии

Богословская мысль не стоит на месте, а ищет и ищет… Что касается постмодернизма, у меня к нему двойственное отношение. С одной стороны, наверное, можно сказать, что постмодернизм пытается проложить пути для неких новых открытий внутри локальных дискурсов и попутно оправдать их наподобие бэконовского «Нового органона», с другой – а не тупиковая ли это локализация, которая может быть объяснена только страхом перед новыми метанарративами, обосновывающими агрессию? Идеи Маркса, Фрейда, да и Ницше имели воплощение. А имеют ли воплощение идеи постмодернизма? Если взять, западную цивилизацию, то она, по-моему, всё продолжает жить духом модерна. Единые универсальные этические ценности делают прозрачными границы между странами (кто вне ценностей – вне границ, допустим, авторитарные режимы), конвертация («переводимость») валют, единая наука, принципиальная особенность которой заключается в том, что у науки единый язык и отсутствие национального окачествования. Получается, постмодернисты в плане воплощения – маргиналы? Или речь идет только о том, что современный человек – это человек, внутренне расколотый? Отдельный вопрос – вопрос о тотальности. Похоже, у Лиотара тотальность и тоталитарность – синонимы. Однако это с точки зрения читателя Библии натяжка. Бог в Библии тотален, но не тоталитарен. Между этими понятиями есть некий «онтологический зазор». Также и тема конфессионализма. С точки зрения постмодернистов ситуация в церкви типично постмодернистская: множество конфессий и деноминаций. Однако в современной жизни все больше попыток выйти из-под конфессионального проклятия. Возможно ли это без нового синтетического метанарратива, для меня лично вопрос…