Мустафа Акийол - Исламский Иисус. Как Царь Иудейский стал у мусульман пророком

Иными словами, различные религиозные традиции должны «стремиться опередить друг друга в сотворении благого», соглашаясь не соглашаться в своих различиях и окончательный суд предоставляя Богу в загробной жизни. Стоит отметить, что эта идея отложенного суда получила свое развитие в одной из средневековых школ исламской мысли, где основным учением стала доктрина об «отложении», или ирджа, всех религиозных споров до будущей жизни. Поэтому сторонники этого учения именовались «отложителями», или мурджия. Неудивительно, что много столетий они терпели презрение от нетолерантных мусульман – в том числе и в наше время от печально известного ИГИЛ – жаждущих карать своих оппонентов от имени Бога [284].

Сегодня всем нам очень нужна ирджа, то есть религиозная терпимость – как между самими мусульманами, так и между мусульманами и представителями других вер. И здесь может помочь понимание того, что ислам не просто начался в VII веке в Аравии с пророка Мухаммада; он укоренен в более ранних проявлениях авраамического архетипа, от Авраама до Моисея, от Иакова Праведного до евионитов. Эта мысль, по меньшей мере, поможет мусульманам углубить, расширить, утончить свое историческое воображение.

Важнее всего здесь, конечно, Иисус. Ислам чрезвычайно уважает его, как и его мать, и уделяет ему высочайшее место. Но почему исламское представление об Иисусе так отличается от его места в христианстве? И точно ли они так различны, как мы часто думаем? Более того, что связь ислама с иудео-христианством говорит нам об исламском образе Иисуса?

На этих вопросах я сосредоточусь в оставшейся части книги. И начну с самого начала истории Иисуса: с его чудесного рождения от непорочной матери.

Во всем Коране – в шести тысячах стихов – упомянута по имени лишь одна женщина. В нем есть даже большая глава, названная именем этой женщины. И другая, еще больше, названная именем ее семьи. И женщина эта – не Амина, мать Мухаммада, не жена его Хадиджа и не дочь Фатима, как можно было бы подумать [285]. Это Мария, мать Иисуса.

Мария в мусульманском писании не просто многократно названа по имени – тридцать четыре раза (во всем Новом Завете – всего девятнадцать раз). Она еще и превозносится. «Господь тебя избрал, очистил и возвысил, – обращается к Марии Коран, – над женщинами всех других родов» [286]. Поэтому во всех исламских культурах Мария пользуется величайшим уважением, и бесчисленное множество девочек получают ее имя в арабском произношении – Марьям. На Ближнем Востоке есть храмы в ее честь, которые посещают не только христиане, но и мусульмане. Еще большим почитанием пользуется Мария у суфиев, исламских мистиков: ее считают образцом совершенной преданности Богу. В XX веке группа суфиев даже основала орден под названием «Марьямийя», то есть «последователи Марии»: среди членов этого ордена есть видные американские ученые, как, например, родившийся в Иране философ Сейед Хусейн Наср [287].

Даже в христианских текстах и контекстах Мария вызывает у мусульман глубокое уважение. Легенда гласит, что в 630 году, вернувшись в конце жизни в Мекку, Мухаммад сокрушил в Каабе сотни идолов – и пощадил лишь настенные изображения Иисуса и Марии. В 1187 году, когда мусульманский правитель Саладин отвоевал Иерусалим, он разрушил все церкви, выстроенные там крестоносцами (но не церкви восточных христиан – против них он ничего не имел) – но пощадил одну католическую святыню: церковь святой Анны, когда-то, как говорят, бывшую домом, где родилась и провела детство Мария. «Сохранение этой церкви показывает нам преданность мусульман Марии, – одобрительно замечает католический источник. – Глубокое почтение к Матери Божьей помешало [им] уничтожить место ее рождения» [288].

Кораническая история Марии – на удивление подробная, учитывая, что в целом писание посвящено совсем другим темам, – размещается в двух отдельных главах: главе «Мария», которая считается «мекканской» (открытой в Мекке) и более ранней, и главе «Семейство Имрана», которая считается «мединской» (открытой в Медине) и, следовательно, более поздней. Между рассказами о Марии в этих двух главах есть параллели, но есть и некоторые различия. Более того, имеются как параллели, так и различия между ними и Новым Заветом, а также христианскими апокрифами.

Начнем с главы «Мария»: рассказанная в ней история очень напоминает начало Евангелия от Луки. Сюжет начинается с «повествования о милости Господней Захарии, его верному слуге» [289]. С Захарией – по-арабски Закарийя – мы встречаемся сразу, без всяких введений и объяснений. Однако нас захватывает эта история – рассказ о тайной молитве Захарии, обращенной к Богу:

К удивлению Захарии, Бог отвечает на его молитвы и возвещает ему скорое рождение сына:

Сын, обещанный Захарии, был Иоанн Креститель, в Коране именуемый Яхья [292]. По-видимому, это производное от сирийского имени Йоханнан. Захария по-прежнему удивлен новостями о сыне и восклицает: «Господь мой, яви Свое знаменье мне!» Бог отвечает ему: «Вот знак тебе: три ночи ты с людьми не будешь говорить, при этом сохраняя доброе здоровье» [293]. Стоит отметить, что Евангелие от Луки тоже упоминает об этой детали: Захарии сказано, что он «будет молчать и не будет иметь возможности говорить» [294]. Однако Коран уточняет, что эта немота длилась трое суток.

Слышит Захария и ангелов, говорящих, что сын его будет необычным человеком и станет предшественником кого-то еще более необыкновенного: «Тебе Аллах шлет весть благую о Йахйе, чтоб Истину о Слове Божьем утвердить. И будет он велик и целомудрен, и станет из числа правдивейших пророков» [295]. Здесь стоит отметить выражение «Слово Божие», означающее не кого иного, как Иисуса. Об Иоанне Коран также замечает следующее: