Мустафа Акийол - Исламский Иисус. Как Царь Иудейский стал у мусульман пророком

Что же сказать обо всех этих параллелях между Кораном и Прото-Евангелием? Можно смело заметить, что «Коран и Прото-Евангелие определенно перекликаются друг с другом» [312]. Однако эту «перекличку» можно определить и объяснить по-разному. Можно предположить историческую связь, то, что Коран «заимствовал» элементы из более ранних христианских текстов, – так часто поступают христианские писатели. Или же можно предположить, как католический ученый Сидни Гриффит:

Коран исходит из того, что его аудитория знакома с христианским повествованием о благовещении Марии в том виде, в каком оно циркулировало в интертекстуальной, в основном устной христианской керигме в Аравии в конце VI – начале VII веков [313].

Как бы ни интерпретировать этот параллелизм, стоит обратить внимание на то, какие именно христианские общины пользовались Прото-Евангелием в то же время и в той же среде, где появился Коран. Западному христианству до XVI века эта книга была практически не известна, но на Востоке получила широкое распространение с V века, когда была переведена с греческого на сирийский. Несмотря на некоторые противоречия с новозаветными евангелиями – например, утверждение, что Мария родила Иисуса не в Вифлееме, а в пустыне, – она широко принималась в восточных церквах. Убедительное свидетельство этого – церковь Хора в Стамбуле, ныне музей, украшенная потрясающей мозаикой XIII века, изображающей рождение и жизнь Марии так, как описано в Прото-Евангелии.

Но как насчет иудео-христиан, «обычных подозреваемых» нашего расследования? Могли ли они хранить, использовать и, возможно, передавать Прото-Евангелие? Обычный ответ ученых на этот вопрос отрицательный: принято считать, что автор Прото-Евангелия был далек от иудейской среды и плохо представлял себе иудаизм, его обычаи и традиции. Однако одна недавняя работа подвергает этот взгляд сомнению и доказывает, что автор Прото-Евангелия хорошо разбирался в иудаизме [314]. Некоторые полагают даже, что эта книга была написана, чтобы «продвинуть христианскую проповедь об Иисусе как Мессии в иудейской среде» [315]. А иные предполагают, что, помимо греческой, армянской и коптской церквей, эта книга должна была использоваться, «прежде всего, у евионитов» [316].

Итак, можно предположить, что параллелизм между Прото-Евангелием и Кораном соответствует параллелизму между иудео-христианством и исламом.

«Благовещением» в христианской терминологии именуется возвещение ангела Гавриила Марии о том, что у нее родится благословенный сын: «И вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова вовеки, и Царству Его не будет конца» [317].

Это событие, о котором из четырех канонических евангелистов рассказывает только Лука, освещается и в Коране, в обеих главах – «Семейство Имрана» и «Мария». В последней мы встречаем более подробный рассказ, который звучит так:

В этом отрывке несколько поразительных моментов, и важнейший из них, пожалуй, тот, что Коран подтверждает девственность Марии: «Ко мне не прикасался ни один мужчина, и не была я никогда распутной». Но как же, будучи девой, Мария смогла зачать Иисуса? В двух других стихах Корана, где встречается то же выражение, мы слышим, как Бог говорит: «Мы от Духа Нашего в нее вдохнули» [318]. В стихе не объясняется, как именно это произошло, и классические мусульманские экзегеты дают этому различные объяснения. Некоторые писали, что Гавриил, проводник воли Божьей, дышал в лоно Марии, пока Дух не достиг ее чрева. Другие писали, что Гавриил подул Марии в рукав или в подол сорочки. Однако любая мысль о сексуальных отношениях между Марией и Гавриилом отвергается мусульманскими экзегетами почти единогласно [319].

Ключевой с богословской точки зрения вопрос здесь в том, создал ли Дух Божий зародыш во чреве Марии, или же он вдохнул жизнь в эмбрион, уже образовавшийся иным, пусть и чудесным, способом. Внимательное чтение посвященных этому стихов показывает нам, что произошло второе: в этом важное различие между исламской и христианской христологиями – вопрос, к которому мы вернемся позже [320].

Еще одна деталь в коранической истории о Благовещении – та, что непосредственно перед появлением ангела Мария «от своего семейства удалилась в место, лежащее к востоку от родного очага, устроив пред собой от них завесу» [321]. Непонятное «восточное место» или «место на востоке» – по-арабски машрака – разумеется, вызывает споры [322]. Различные мусульманские экзегеты предполагали здесь место к востоку от Иерусалима, часть города к востоку от Храма, или же просто восточные покои в самом Храме [323]. Последнее объяснение любопытно перекликается с вниманием к восточной части Храма в Ветхом Завете: так, у Иезекииля мы читаем: «И слава Господа вошла в храм путем ворот, обращенных лицом к востоку» [324]. Более того, христианский автор V века Исихий Иерусалимский в своих проповедях говорит о «Затворенных вратах» Марии, «расположенных на востоке» [325].

Если «восточное место» находилось где-то в храме, то в христианской традиции находится объяснение и тому, почему Мария «сделала себе от них завесу». Прото-Евангелие Иакова рассказывает, что незадолго до Благовещения храмовые священники сказали: «Сделаем завесу для храма Господня», и во время Благовещения Мария как раз трудилась над этой завесой.

После Благовещения об Иисусе Коран сразу переходит к Рождеству – так принято называть рождение Иисуса в христианской традиции. Драматическая история Марии продолжается в следующем эпизоде Корана, который для читателей Библии также звучит незнакомо: