Мустафа Акийол - Исламский Иисус. Как Царь Иудейский стал у мусульман пророком

Наверняка мы этого никогда не узнаем: ведь все, что у нас есть – разрозненные и противоречащие друг другу рассказы о событиях двухтысячелетней давности. Но любопытно, что в христианской традиции тоже есть и мотив рождения Иисуса не в Вифлееме, а где-то в глуши, и связь Рождества с мотивами пальмы и источника.

Неудивительно, что пристальный взгляд на христианский фольклор, связанный с церковью Кафизмы, сразу открывает нам: «Поначалу месторасположение церкви Кафизмы связывалось с Рождеством» [335]. Иными словами, это место почиталось как место рождения Иисуса. Лишь позже, когда среди христиан утвердилось мнение, что Иисус родился в Вифлееме, значение месторасположения Кафизмы было переосмыслено: теперь она превратилась в место отдыха по дороге в Египет [336]. Так рождение Иисуса в пустыне, о котором рассказывает Прото-Евангелие, и отдых Марии под пальмой, о котором рассказывает «Евангелие Псевдо-Матфея», совместились в одном эпизоде.

Это делает Кафизму, говоря словами Шумейкера, «единственным местом в христианской традиции, где встречаются две легенды, послужившие источниками для Корана» [337]. Из этого он заключает, что предания о Кафизме должны были «повлиять на возникновение коранических преданий о Рождестве» [338]. Однако можно ведь понять это и наоборот. Можно решить, что «соответствие Корана преданиям, связанным с церковью Кафизмы, – говоря словами Шумейкера, – лишь счастливое совпадение» [339]. Или, быть может, эти предания подтверждают богооткровенность Корана. Какой вывод сделать – в конечном счете зависит от того, в какую сторону готовы мы направить свой «прыжок веры».

С другой стороны, у тезиса Шумейкера тоже есть свои слабые места – и свои критики [340]. Для начала, израильские археологи обнаружили на дороге в Вифлеем не одну, а две церкви, в паре сотен метров одна от другой; и, скорее всего, у каждой из них своя история. Более того, христианские источники, рассказывающие о родах Марии, очень разнообразны; некоторое сходство с кораническим преданием можно заметить, пожалуй, даже в новозаветной книге Откровение [341]. Наконец, есть и еще один стих Корана, который гласит: «Мы сделали знаменьем ясным сына Марйам и мать его, и их укрыли на холмистом месте, богато орошенном пресною водой, где был покой им и надежная защита» [342]. Относится ли это к Рождеству или к более позднему эпизоду бегства в Египет, неясно.

Итак, вопрос о том, насколько рассказ Корана о Рождестве совпадает с христианскими источниками и археологическими данными, полного ответа не имеет. Однако, по-видимому, в церкви Кафизмы заключается важная часть разгадки.

Возвращаясь к истории Марии в Коране, мы видим, что рождение Иисуса стало лишь началом ее испытаний. Дальше ей предстояло вернуться к своему народу – к людям, мягко говоря, очень строгих правил – с ребенком, рожденным без отца. Неудивительно, что это вызвало реакцию, о которой мы читаем в главе Корана «Мария»:

Отметим любопытное выражение, вызывающее большие споры: «сестра Аарона» [Харуна]. В Коране, как и в Ветхом Завете, есть лишь один Аарон – брат Моисея. Мария, жившая больше тысячи лет спустя, разумеется, не могла быть ему родной сестрой. Однако у Аарона была сестра по имени Мириам. Это привело к обвинениям, что Коран «спутал» Марию и Мириам, двух женщин с очень похожими именами.

Мусульманские ученые отвечали на это, что либо у Марии был неизвестный нам брат по имени Аарон, либо – более убедительная версия – «сестра Аарона» здесь означает просто «потомок Аарона»: возможно, Мария принадлежала к его роду [344]. В конце концов, называют же Иисуса «сыном Давидовым», хотя имеется в виду не сыновство, а именно отдаленное родство. Сулейман А. Мурад, поддерживающий эту версию, добавляет также:

Более того, выражение «сестра Аарона» появляется в Коране в контексте допроса Марии в Храме. В этом контексте особенно уместно, что вопрошающие, храмовые священники, подчеркивают предполагаемое прегрешение Марии (ее беременность), указывая на ее предка Аарона, потомки которого были единственными израильтянами, имеющими право служить в Храме, где выросла Мария. Иными словами, от Марии, как от потомка Аарона, ожидалось, что она будет хранить чистоту святилища, а не осквернит ее, совершив (как думали священники) постыдное деяние, ведущее к беременности. Итак, у нас нет оснований утверждать что Коран считает Марию сестрой Аарона в буквальном смысле [345].

Однако загадка здесь не только в том, что Мария названа «сестрой Аарона». Встает вопрос и об Имране и жене Имрана, которые в Коране названы родителями Марии. Проблема в том, что Имран – по-видимому, форма библейского имени Амран: но Амран был отцом не Марии, а Моисея, Аарона и Мириам. Вот еще одна причина говорить, что Коран якобы «путает» библейских персонажей и их родственные отношения.

Однако есть и альтернативное объяснение этой загадки, по-видимому, ставящее все на свои места: Коран просто использует «типологию», то есть «подход к Писанию, основной принцип которого: более ранние фигуры и события «прообразуют», предвосхищают, символизируют собой более поздние» [346]. Этот подход широко используется в христианской традиции: есть у нас и пример такого рода связи между Марией и Аароном. Он находится в «Чтении Иеремии» – очень коротком и малоизвестном документе, созданном в первые десятилетия VII века и использовавшемся при богослужениях в Иерусалиме. В тексте цитируются прорицания иудейского пророка Иеремии, в которых Ковчег Завета представляется метафорой для колыбели младенца Иисуса. В одном месте мы читаем:

И пророк [Иеремия] сказал: «Явление его будет знаком для тебя и для других детей до скончания мира.

И никто не извлечет из камня скрытый в нем Ковчег, кроме Аарона, брата Марии» [347].

«Аарон, брат Марии» явно перекликается с кораническим «Мария, сестра Аарона». Гийом Ди, ученый, привлекший внимание к этому «поразительному, но почти неизвестному тексту», пишет:

Все «Чтение Иеремии» говорит о Марии, а не о Мириам, и автор его, по всей видимости, монах (т. е. человек ученый), никак не мог принять Мириам за Марию. Формула, в которой священник именуется братом Марии, добавлена автором «Чтения». Типологическое и символическое значение ее очевидно [348].

К этому Ди добавляет, что «Чтение Иеремии» читалось в церкви Кафизмы как литургический текст. Затем, вспомнив параллели между преданиями о церкви Кафизмы и кораническим рассказом о Рождестве, он предполагает, что именование Марии в «Чтении Иеремии» также могло послужить источником для Корана. Однако с мусульманской точки зрения можно сказать и наоборот: «Чтение Иеремии» подтверждает Коран – то есть в данном случае показывает, что типологическое именование Марии в Коране «сестрой Аарона» имеет под собой историческую основу.