Мустафа Акийол - Исламский Иисус. Как Царь Иудейский стал у мусульман пророком

Более того, есть еще одно возможное объяснение тому, почему Коран называет Марию «сестрой Аарона», – и объяснение поистине поразительное. Прежде всего отметим, что Коран называет Марию сестрой Аарона, а не Моисея, что, возможно, отражает ее происхождение от Аарона. А это означает, что потомком Аарона является и Иисус. Естественно, это противоречит обычному мнению о происхождении Иисуса от Давида, традиционно принимаемому как основание его мессианства. Ведь большинство иудеев верили, что Мессией должен быть «сын Давидов».

Однако была у иудеев и другая точка зрения: некоторые верили, что Мессия будет происходить из рода Аарона. Древнейший источник, где мы встречаем эту идею, – кумранские Свитки Мертвого моря, как считается, исходившие от ессеев, аскетической иудейской секты времен Иисуса. Однако – смотрите-ка – одна из разновидностей элкасаитов, позднейшей иудео-христианской секты, также верила, что Мария «из колена Левиева, откуда выходят священники» [349]. Иными словами, они видели в Марии потомка Аарона.

Поэтому именование Марии «сестрой Аарона» в Коране может быть отражением идеи «Мессии из рода Ааронова». И это, возможно, еще одна параллель между иудео-христианством и исламом [350].

Положив Коран рядом с Новым Заветом и сравнивая их рассказы о Рождестве, нельзя не заметить важного различия: в Коране отсутствует Иосиф.

Согласно евангелиям, Иосиф обручается с Марией еще до Благовещения, а после этого на ней женится. В Коране же он не появляется вовсе, и мусульмане нередко бывают удивлены, узнав, что, по вере христиан, Мария была замужем. Из Корана создается впечатление, что она не вышла замуж и осталась одинокой. Один христианский ученый даже усматривает в этом «дух аскетизма», в том смысле, что «Марии не нужен мужчина рядом, поскольку все ее нужды удовлетворяет Бог» [351].

Однако отсутствие Иосифа в Коране порождает вопрос: как же объяснила Мария появление у нее ребенка? Как смогла доказать, что вовсе не «сделала неслыханное дело», как подумали люди, когда она появилась перед ними с младенцем на руках?

Канонические евангелия, рассказывающие о рождении Иисуса – от Матфея и от Луки – не задаются этим вопросом, поскольку присутствие Иосифа решает проблему. Хотя Иосиф – не отец Иисуса в биологическом смысле, все считают его отцом, и это спасает Марию от подозрений. Но в Коране Мария – мать-одиночка немедленно слышит обвинения в распутстве. Более того, из Корана мы узнаем, что во время рождения Иисуса Мария по велению Бога принимает обет молчания: «Говорить сегодня я ни с кем не буду» [352]. Итак, бедная женщина, обвиненная в прелюбодеянии, не может даже заговорить, чтобы защитить себя. Ситуация опасная – особенно в обществе, где за прелюбодеяние принято было побивать камнями.

От обвинения в тяжком грехе спасло Марию только чудо – чудо, сотворенное самим новорожденным Иисусом. Вот что рассказывает нам глава Корана «Мария»:

Младенец Иисус, говорящий в колыбели… Для читателей Библии и это в новинку. Именно этот аргумент приводили против Корана средневековые католики. Никто из христиан не слышал об этой истории, говорили они, значит, это сказка [354]. В ответ мусульманский экзегет Фахраддин аль-Рази написал трактат о том, почему «христиане отрицают, что Иисус говорил в колыбели», хотя «событие это поистине поразительно и необычайно». По его мнению, возможно, это чудо произошло лишь при нескольких людях, которые решили об этом молчать, и открылось лишь много веков спустя в другом чуде – даровании Корана [355].

Однако это поразительное и необычайное событие – младенец Иисус, говорящий из колыбели, – на самом деле присутствует в христианской традиции: в апокрифическом и по большей части забытом тексте – Сирийском евангелии детства, известном также, как Арабское евангелие детства. Документ этот, как считается, был написан в VII веке и популярен у сирийских несториан. Написан он в том же жанре, что Прото-Евангелие Иакова и Евангелие Псевдо-Матфея, и очень многое оттуда заимствует. Как и они, это «евангелие детства», сосредоточенное на событиях младенчества и детства Иисуса. Как и там, в нем множество чудесных историй, и одна из них рассказывается в самом начале книги:

Когда Иисус был в колыбели… то сказал Своей матери: Я – Сын Божий, Логос, которого ты родила, как ангел Гавриил возвестил тебе: и Отец Мой послал Меня ради спасения мира [356].

Этот отрывок, несомненно, сильно отличается от истории из Корана. Здесь новорожденный Иисус обращается к матери. В Коране он говорит с иудеями, которые подвергают сомнению чистоту его матери. Здесь новорожденный Иисус говорит: «Я – Сын Божий, Логос». В Коране он говорит: «Я раб Аллаха… Он утвердил меня пророком». Иными словами, каждый текст вкладывает в уста Иисуса свою христологию.

Остальное в Сирийском евангелии детства также совсем не похоже на Коран. И все же это единственный в христианской традиции источник, описывающий, как младенец Иисус говорил в колыбели. В Коране, однако, это важная тема, которая дополнительно подчеркивается. Помимо уже процитированного отрывка из главы «Мария», мы слышим об этом в главе «Семейство Имрана» из уст ангелов:

Кроме того, в главе Корана «Трапеза» мы слышим, как сам Бог обращается к Иисусу: «О Иса, сын Марйам! Ты вспомни о Моем благоволенье к тебе и к матери твоей, когда Я Духом укрепил тебя Святым, чтоб и младенцем в колыбели, и зрелым мужем ты к людям с речью обращался» [358].

Любопытно это внимание Корана к теме Иисуса, говорящего в колыбели, – теме, которая отсутствует в Новом Завете и появляется в христианской традиции лишь один раз, в Сирийском евангелии детства. «Почему в исламе Иисус говорит в колыбели?» – спрашивает современный евангелический источник и пытается понять «мотивы» этого [359]. Мотивом, добавляет он, должно быть, стало желание, чтобы Иисус собственными устами опроверг троичную христологию. Однако это вполне мог бы сделать и взрослый Иисус – что мы и видим в других стихах Корана.