Мустафа Акийол - Исламский Иисус. Как Царь Иудейский стал у мусульман пророком

Окончание этого отрывка еще любопытнее: «Пусть обладатели Евангелия судят по тому, что в нем Аллах им ниспослал» [427]. По-видимому, речь о том, что Коран не призывает христиан обращаться в ислам, лишь просит их соблюдать собственное писание – пример религиозного плюрализма, едва ли мыслимого для многих современных мусульман.

Однако остается проблема: Коран говорит о едином «Евангелии», «посланном» Богом Иисусу. Но у нас есть несколько евангелий, написанных разными евангелистами. На это противоречие указывал и Мухаммед Хусейн Табатабаи, видный шиитский экзегет XX столетия:

Что касается «Инджила» (Евангелия), что означает «благая весть», Коран указывает, что это было единое писание, открытое Иисусу в особом откровении. Что же касается евангелий, написанных Матфеем, Марком, Лукой и Иоанном, эти книги написаны после Иисуса, мир ему [428].

Как же понять это различие? Некоторые ранние мусульманские экзегеты Корана видели ответ в предположении, что под «Евангелием» в Коране подразумевается весь Новый Завет, так же, как под «Торой» – весь Ветхий [429]. Некоторые западные ученые предполагали, что Коран имеет в виду «Диатессарон», «гармонизированное евангелие», созданное Татианом, христианским богословом II века. Татиан соединил четыре евангелия в единый текст: его книга широко использовалась сирийскими христианами вплоть до V века, а возможно, и иудео-христианами [430]. Однако у нас нет никаких свидетельств ее использования в эпоху и в среде Корана [431].

Третье объяснение, что Коран, возможно, имеет в виду «изначальное евангелие», текст, написанный до Матфея, Марка, Луки и Иоанна [432]. Одно из кандидатов на эту роль – «Евангелие евреев», которое, по сообщениям, использовали иудео-христиане. Однако этот документ безнадежно утрачен в глубинах истории. Но есть и другой кандидат, утраченный вовсе не безнадежно: он скрывается… в самом Новом Завете.

Я говорю о знаменитом «евангелии Q». Оно было «открыто» в XIX веке, когда некоторые немецкие исследователи Библии обнаружили не замеченные ранее связи между тремя синоптическими евангелиями – Матфея, Марка и Луки. Прежде всего они поняли, что древнейшее из трех – Евангелие от Марка, а не от Матфея, как считалось ранее. Затем обнаружили, что Матфей и Лука очень многое заимствовали у Марка. Наконец, третье и самое важное: они увидели, что у Матфея и Луки есть общий материал, которого нет у Марка. Поскольку евангелия от Матфея и от Луки были написаны примерно в одно время, но в разных местах, их «общий материал», как заключили исследователи, по-видимому, происходил из какого-то отдельного источника. Один ученый, богослов Иоганнес Вайс (ум. 1914), назвал этот источник «евангелие Q», от немецкого слова Quelle, означающего «источник».

Теория эта ныне широко принята. Гипотетическое евангелие Q, которое ученые сконструировали, вычленив общий материал Матфея и Луки, было издано как отдельный текст и зажило собственной жизнью. О нем написано немало книг под заглавиями вроде «древнейшее евангелие» или «потерянное евангелие».

У Q есть важная черта, прямо относящаяся к нашей теме: это евангелие речений. Иначе говоря, в нем содержатся только изречения Иисуса. Среди них – основные для нравственного учения христианства, такие, как Нагорная проповедь, Молитва Господня, речения о любви к врагам, о подставлении второй щеки, Заповеди блаженств, притчи о горчичном зерне, о закваске, о гостях, приглашенных на пир, и другие [433].

Более того, в Q. нет ничего от «Павлова христианства». Иными словами, ни в чем здесь не отражаются Павловы взгляды на распятие и воскресение Христа, сформировавшие основу христианства как новой религии, отдельной от иудаизма. Простое чтение Q создает впечатление об Иисусе как реформаторе иудаизма – реформаторе, возрождавшем значение духа Закона для тех, кто был ослеплен буквой.

Вот почему Джеймс М. Робинсон, сопредседатель Международного проекта Q, считает Q созданием «иудейского движения Иисуса» [434]. Это движение было предано учению Мессии, которое они собирали в виде «речений», возможно, сначала по-арамейски, а затем и по-гречески, на языке международного общения того времени, создав «источник», который и использовали как основу для своих текстов Матфей и Лука.

Для Павла, напротив, главное в Иисусе – не его речения, а распятие и воскресение. В своих тринадцати посланиях, составляющих почти треть Нового Завета, Павел ни разу не сообщает ни одного речения Иисуса [435]. Благая весть для него – не учение Иисуса, но учение об Иисусе.

Объем научной и популярной литературы о Q огромен, и, разумеется, в ней встречаются разные точки зрения; но из тех, кто признает существование Q, немногие сомневаются в том, что он представляет собой более раннюю, более иудейскую, стадию христианства. Менее заметен тот факт, что Q, по-видимому, и по форме, и по своему богословию вполне совпадает с «Инджил» – тем евангелием, о котором говорит Коран. Эта мысль не делает Новый Завет чуждым Корану – напротив, ведь именно в Новом Завете содержится Q. Скорее, она призывает к избирательному чтению Нового Завета.

Коран почти не рассказывает нам подробностей из жизни Иисуса, однако на удивление щедро уделяет внимание его ученикам – или, по-арабски, хаварийун. Некоторые мусульманские ученые считают, что это слово происходит от арабского хавира, означающего «белоснежный» – как указание на нравственную чистоту последователей Иисуса. Однако, по-видимому, более вероятно, что это слово не арабского происхождения: очень похожий термин хаварья, означающий «посланник», используется для обозначения учеников в эфиопских христианских источниках [436].