Мустафа Акийол - Исламский Иисус. Как Царь Иудейский стал у мусульман пророком

Тут-то христианин и воскликнет: «Ага, вот ты и попался!» Иоанн Дамаскин, конечно, пишет об этом более возвышенным слогом – а кроме того, дает нам взглянуть на важный исторический контекст спора:

[длинная цитата] Тогда спроси его [сарацина]: «А Дух и Слово Божье, о которых говорится в твоем Писании, сотворены или не сотворены?» И если он скажет: «Сотворены», отвечай ему: «А кто сотворил Дух и Слово Божье?» И если, принужденный необходимостью, он ответит, что их сотворил Бог, скажи: «А прежде чем Бог сотворил Слово и Дух, у Него, выходит, не было ни Духа, ни Слова?»

И он побежит от тебя, не зная, что ответить. Ибо те, кто так думает, для сарацинов еретики, презренные и отвергаемые; и он весьма испугается, что ты можешь рассказать о нем другим сарацинам [465].

«Еретики», о которых упоминает здесь Иоанн Дамаскин, настаивавшие, что Слово Божье сотворено Богом, были предшественниками Мутазилла. Это одна из ранних школ исламского богословия, получившая свое название за то, что страстно защищала три взаимосвязанных учения: действиями людей управляет их свободная воля, а не божественное предопределение; человеческий разум, наряду с откровением, способен находить истину; Коран – книга «сотворенная», а не существовавшая вечно. Империя Омейядов, в эпоху которой начались эти споры, не одобряла учения Мутазилла по циничным, чисто политическим, причинам и сурово подавляла мутазилитов [466]. Вот почему «сарацин» в этой гипотетической дискуссии должен «весьма испугаться» высказывать свои взгляды вслух.

Однако у ученых-мутазилитов были веские причины придерживаться своих взглядов. Они понимали, что отрицание свободы воли подрывает божественную справедливость: Бог предстает капризным существом, награждающим и наказывающим беспомощных «марионеток» по собственному произволу. Отрицание разума, рассуждали они, заставляет отвергнуть греческую премудрость, которой они так восхищались; тогда исламская мысль замкнется в себе. И наконец, если считать Коран «несотворен-ным», вечным, как сам Бог – это подрывает Единство Бога.

Более того, это третье учение необходимо было для ответа на аргумент, с которым приходилось спорить мусульманской мысли – аргумент Иоанна Дамаскина: если мусульмане верят, что Слово Божье «не сотворено», как же отрицают вечность Христа, если их собственное писание именует его «Словом Божьим»? [467]

Термин «слово», или калима, в Коране используется применительно к Иисусу трижды. В первый раз он назван «Словом от Бога», которое «подтвердит» Яхья, то есть Иоанн Креститель [468]. Во второй раз мы слышим, как ангелы говорят Марии во время благовещения:

Третий – это стих, призывающий христиан перестать говорить, что Бог есть Троица, и признать, что «Аллах – один единый Бог». Далее в этом стихе объясняется природа Мессии: «Мессия Иса, сын Марйам, – посланник от Аллаха, и Его Слово, которое в Мариам Он воплотил, и Дух как милость от Него» [470].

Титул «посланник Божий» – расулуллах в Коране обычен и употребляется по отношению ко всем пророкам, от Авраама и Моисея до Мухаммада. Однако Иисус, как видим, не просто пророк. Он также «Слово от Бога», даже «Слово Бога», и «Дух от Бога».

Оба термина, «Слово» и «Дух», нигде более в Коране не используются применительно к человеку; поэтому естественно, что на протяжении столетий они возбуждали любопытство и служили предметом споров. Христиане, внимательно читавшие Коран, как Иоанн Дамаскин, видели в них отражение христологии Слова, основанной на вступительных строках Четвертого евангелия: «Вначале было Слово, и Слово было от Бога, и Слово было Богом… И Слово стало плотью и обитало с нами». Современный христианский ученый, основываясь на этом очевидном параллелизме, писал даже о «христианском потенциале Корана» [471].

Исламские ученые, однако, традиционно придают представлению об Иисусе как Слове Божьем более скромное значение. Они полагают, что этот термин относится лишь к чудесному рождению Иисуса – без биологического отца, одним лишь словом Божьим: «Будь!» [472]С этим творческим словом мы встречаемся в Коране в беседе Марии и ангела Гавриила во время Благовещения. Согласно Корану, Мария спрашивает: «Как явится ко мне сие дитя, когда ко мне не прикасался ни один мужчина?» И Гавриил отвечает: «Господь творит, что пожелает. Когда задумано творенье Им, Он молвит: «Будь!» – и явится оно» [473].

Еще один стих Корана, говорящий в пользу такого понимания – что Иисус есть божественное Слово лишь в том смысле, что сотворен творческим словом: «Будь!» – тот, где Иисус сравнивается с Адамом: «Поистине, перед Аллахом Мессия Иса Адаму подобен, которого Он сотворил из праха, потом ему сказал Он: “Будь!” – и стал он» [474].

Стоит отметить, что с таким скромным значением «Слова» мы встречаемся и в почти забытом древнем христианском тексте «Армянская книга детства» – еще одном апокрифическом евангелии, популярном среди древних восточных христиан, но не вошедшем в Новый Завет. О Благовещении это евангелие рассказывает так: «Слово Божье вошло в [Марию] через ухо». Как отмечает католический ученый, это звучит очень похоже на утверждение Корана: «Он наслал [Слово] свое на Марию» – по-видимому, и здесь речь идет исключительно о «творческом Слове» [475].

Впрочем, в исламской традиции есть и намеки, и даже откровенные замечания, говорящие о том, что понятию Иисуса как Слова Божьего придается и более возвышенный смысл. Прежде всего, мы находим эти намеки в самом Коране, явно предполагающем, что Иисус обладал необычной природой – не только в смысле чудесного рождения, но и в других аспектах его жизни. Он говорил в колыбели – или даже во чреве матери, в зависимости от того, как читать отрывок о родовых муках Марии [476]. Он давал жизнь неживой материи – воскрешал умерших, вдыхал жизнь в глиняные фигурки птиц [477]. Последнее чудо особенно озадачивало некоторых мусульманских экзегетов, поскольку способность творить жизнь традиционно приписывается только Богу. Один экзегет, аль-Рази, спрашивал:

Одарил ли Бог Иисуса особой силой, так что, дохнув на предмет, он мог его оживить – или же Бог создавал жизнь в предмете, на который дохнул Иисус, дабы явить чудеса Свои? [478]

Сам аль-Рази склонялся ко второму мнению, но добавлял: поскольку «Иисус был порожден дуновением Гавриила на Марию… не невозможно, чтобы дуновение Иисуса могло дарить жизнь и дух» [479].

В истории Иисуса в Коране есть и еще один любопытный момент. Подробно рассказывая истории пророков, Коран часто упоминает их ошибки, то, что в исламской традиции именуется залла – «промахами». Например, Адам съел плод с запретного древа; Моисей ударил человека и убил его; Мухаммад пренебрег слепцом, ищущим мудрости, из-за чего получил от Корана суровое обличение [480]. Но у Иисуса в Коране нет залла – ни единого промаха, ни единой ошибки. Он просто безгрешен. Неудивительно, что Мария именует его «безупречным сыном» [481]. И сам Иисус говорит: «Он [Бог] меня благословенным сделал везде, где бы мне ни пришлось бывать» [482].