Мустафа Акийол - Исламский Иисус. Как Царь Иудейский стал у мусульман пророком

Если в христианском богословии есть понятие, которое мусульмане никогда не смогут принять, – это учение о Троице, согласно которому Бог состоит из Отца, Сына и Святого Духа. С точки зрения ислама это абсолютно не-авраамическая идея, нарушающая абсолютное единство Бога. Вот почему Коран открыто осуждает учение о Троице в двух вполне однозначных отрывках. Первый из них, процитированный выше, – обращение к христианам:

Этот отрывок не оставляет сомнений: считать Бога «троицей» и называть Иисуса «Сыном Божьим» несовместимо с исламом. Даже если вспомнить, что «сын» в арабском контексте означает именно физический сын, а христианство, говоря об Иисусе, имеет в виду не это – обожествление «сына» и превращение Бога в «троицу» здесь решительно отвергается.

Впрочем, второй отрывок из Корана, касающийся троицы, вызывает некоторые вопросы. Он описывает троицу, которую осуждает – и дает этому учению необычную формулировку. Вот как читается этот отрывок:

Необычность здесь во фразе: «Аллах есть третий из троих». На первый взгляд это звучит как учение о Троице, однако не совсем с ним совпадает. От мейнстримового христианина мы никогда не услышим, что «Бог есть третий из троих», – скорее, что единый Бог имеет три «лица». Вот почему уже довольно давно высказывалось предположение, что Коран осуждает здесь не известное нам учение о Троице, но некое отклонение от него – род тритеизма, или веры в трех отдельных Богов, которую отвергают и мейнстримовые христиане. Этот стих возможно понять так. Но можно прочесть фразу: «Аллах есть третий из троих» и как «намеренное упрощение», объясняющее «слабость» учения о Троице, «анализируемого со строго монотеистической точки зрения Корана» [515].

Вот почему, хотя некоторые христианские авторы и утверждают, что с правильно понимаемой Троицей Коран вполне совместим, мусульмане практически всегда с этим не согласны: они полагают, что нет никаких способов совместить триединого Бога с мусульманским писанием, провозглашающим: «Он – Аллах, един» [516]. Это заложено в ключевом богословском принципе ислама, таухид, что означает «атрибуция единства». Христиане, подчеркивают мусульмане, напротив, верят в противоположный принцип, таслис, что означает «атрибуция триединства».

Разумеется, в своем отвержении учения о Троице ислам не одинок. Ту же позицию по вопросу о единстве Бога занимает и иудаизм. Неудивительно, что иудейские ученые, особенно в Средние века, нередко вступали в полемику с коллегами-христианами, отвергая и учение о Троице, и доказательства его, которые христиане, часто при помощи богатого воображения, искали и находили в Ветхом Завете. Уже в III веке равви Симлаю, талмудическому мудрецу, приходилось объяснять, что в еврейских словах «эль», «элохим» и «яхве», означающих «Бог», нет никаких намеков на троицу: они обозначают именно одну-единственную личность, так же, как одного и того же человека можно назвать «царем, императором, Августом» [517].

Разумеется, отвергали учение о Троице и иудео-христиане. Хотя из их текстов видно, что они называли Иисуса Сыном Божьим, но понимали это выражение, очевидно, в еврейском смысле, не предполагавшем божественности Иисуса. Это мы можем увидеть в «Гомилиях» Псевдо-Климента, где описывается воображаемый диалог между апостолом Петром, выражающим авторскую точку зрения, и Симоном, представляющим ошибочный взгляд на Христа. Петр говорит: «Господь наш никогда не говорил, что есть иные боги, помимо Создателя всего сущего, и Себя не называл Богом». «Но не кажется ли тебе, – спрашивает Симон, – что тот, кто от Бога исходит, сам есть Бог?» И Петр отвечает: «Скажи нам, как это возможно: мы не можем подтвердить этого, ибо не слышали об этом от Него» [518]. Отрывок этот имеет примечательный подзаголовок: «Христос не Бог, но Сын Божий».

Путь от этой более скромной христологии к учению о Троице имел две фазы. В первой из них Христос был признан божеством. Затем было разработано учение о триедином божестве, включающем в себя Бога-Отца, Бога-Сына и Бога-Святого Духа. Впервые эту формулу озвучил в начале III века, приблизительно через 170 лет после смерти Иисуса, отец церкви Тертуллиан. Однако не все приняли ее без возражений. В самом языко-христианстве в течение И, III и IV веков возникали «ереси», отрицавшие божественность Христа. «Еретики» настаивали, что Христос был «подчинен» Богу или «усыновлен» им во время крещения или воскресения. Эти течения, известные под названиями аномианизма, династического монтанизма или присциллианства, несколько различались в деталях, но все отвергали Троицу.

Самым влиятельным из этих течений стало арианство, названное так по имени Ария (ум. 336), александрийского священника, настаивавшего, что Христос был сотворен – что «было время, когда его не было». Таким образом, Христос – Сын Божий, но не божество по природе: он сын лишь по усыновлению и благодати. Такое богословие не слишком далеко от иудео-христианства, и неудивительно, что ариев обвиняли в «иудействовании» [519]. В качестве ответа на арианство на Никейском соборе (325) под эгидой императора Константина было провозглашено православие. Отцы Никейского собора постановили, что Иисус «рожден, а не сотворен» и «единосущен Отцу», – учение, которого и сейчас придерживаются все католики и большинство протестантов. Полное учение о Троице было сформулировано полвека спустя, в 381 году, на Константинопольском соборе.

Однако арианские тенденции в христианстве не умерли. Арианство – «архетипическая ересь» – возвращается снова и снова [520].

27 октября 1553 года на вершине живописного холма близ Женевы, называемой Плато де Шампель, там, где сейчас жилые кварталы, произошло ужасное событие. Еретик, арестованный за десять недель до того, был привезен туда в цепях и возведен на костер. Скоро под его ногами разгорелось пламя, и несчастный был сожжен заживо. Рассказывали, что Жан Кальвин, видный богослов того времени, попросил сложить костер для казни из сырого дерева, чтобы продлить мучения жертвы.