Мустафа Акийол - Исламский Иисус. Как Царь Иудейский стал у мусульман пророком

Термин «Слово Божье» способен создать между христианством и исламом богословский мост, однако другой термин, «Сын Божий», – определенно открывает, разверзает богословскую пропасть. Весь ислам начиная с Корана такое наименование для Иисуса решительно отвергает.

Возможно, поэтому Коран постоянно – двадцать три раза – называет Иисуса «сыном Марии». В Новом Завете такое именование мы встречаем лишь один раз, в Евангелии от Марка, там, где жители Назарета спрашивают: «Не тот ли это плотник, сын Марии, брат Иакова, и Иосифа, и Иуды, и Симона?» [499]

Коран отвергает именование «Сын Божий» не только для Иисуса, но и вообще для кого бы то ни было. Саму идею, что Бог может кого-то породить, он считает глубоко неуважительной по отношению к Богу. «Ведь никакого сына никогда не брал себе Аллах, с Ним наравне другого божества не существует», – объявляет один из стихов Корана, осуждающих само это понятие [500]. В другом отрывке подробно объясняется, насколько это возмутительная идея:

И говорят они:

Но что именно значит быть Сыном Божьим? Почему для Корана это нечто настолько немыслимое и возмутительное?

Это неудивительно, если посмотреть, каким словом обозначается «сыновство» в Коране: всегда, за одним исключением, это валад – то есть «сын» в физическом смысле. Иными словами, идею бога, имеющего валад, можно понять лишь одним образом: это бог, совершивший половой акт с партнершей женского пола. Разумеется, это звучит глубоко неуважительно и, более того, совершенно несовместимо с авраамическими представлениями о Боге.

Вместе с тем именно так обычно представляли себе богов во многих языческих обществах – у греков, римлян и, что важнее всего, у до-исламских арабов. У арабских богов, воплощенных в идолах Каабы, было множество «сыновей» и «дочерей», порожденных путем соития с «женами».

Это наводит на мысль, что решительное неприятие идеи божественного отцовства в Коране связано именно с контекстом языческой Аравии – с тем самым «невежеством», которое ислам вознамерился стереть. Иными словами, это решительное осуждение связано не с предположением, что мусульмане «люди плоти, [так что] только о плоти и крови думают», как заметил однажды Фома Аквинский [502]. Связано это скорее с тем, что ислам возник в культурном контексте, в котором представление о плотских сношениях богов было обычным делом.

Напротив, сыновство Богу в монотеистическом еврейском контексте – в ветхозаветном смысле, где «сыном Божьим» называется человек, избранный и возлюбленный Богом, – для ислама вовсе не оскорбительно [503].

Вот почему некоторые видные исламские ученые указывали на два значения сыновства – первое языческое, плотское, второе еврейское и метафорическое – и доказывали, что второе вполне приемлемо. Среди этих ученых – мутазилитский богослов Ибрагим аль-Наззам (ум. 845), ашаритский богослов аль-Сарастани (ум. 1153), выдающийся суннитский богослов аль-Газали (ум. ИИ) [504]. Величайший экзегет Корана аль-Рази также указывал на два возможных значения «сыновства», делая различие между валад – сыном по плоти, и ибн, который может быть сыном и в метафорическом смысле. Последний термин применительно к христианскому взгляду на Иисуса используется в Коране лишь один раз, но в арабской христианской литературе это стандартное выражение. «По моему мнению, – пишет дальше аль-Рази, —

Ближе к истине будет сказать, что, быть может, слово ибн [сын] выражает в Евангелии высочайшее почтение, так же, как высочайшее почтение выражает слово холил [близкий друг Бога – кораническое именование Авраама] [505].

Далее аль-Рази упрекает христиан лишь за то, что «слово «сын» они понимают буквально, как указание на реальное сыновство» [506]. На самом деле, конечно, христиане не считают Иисуса сыном Бога в физическом смысле, предполагающем сексуальную природу Бога-Отца. В этом христианство вполне согласно с иудаизмом и исламом, а с греческим и арабским язычеством расходится. Однако мейнстримовые христиане от термина «Сын Божий» переходят к именованию «Бог-Сын», определяя Иисуса как бога, часть триединого божества. Это для ислама – как и для иудаизма – неприемлемо.

Однако это богословское разногласие между исламом и мейнстримовым христианством вовсе не обязательно существует между исламом и новозаветными евангелиями. В евангелиях Иисус не раз именуется Сыном Божьим, но ни разу – Богом-Сыном. Последний термин был принят на церковных соборах как истолкование Нового Завета, в противовес мнению различных «еретиков», предлагавших другие толкования.

Наконец, необходимо отметить, что в Новом Завете немало отрывков, где Иисус определяется как «раб Божий» – слова, музыкой звучащие для мусульманских ушей. «Вот раб Мой, которого Я избрал», – говорит об Иисусе Матфей, цитируя Исайю [507]. Нечто очень схожее говорит об Иисусе и Коран: «Он был всего лишь раб Господень, которому Мы Нашу милость даровали» [508].

Христиан, читающих Коран, неизменно удивляет встреча со знакомыми терминами, имеющими важное значение в их собственной христологии. Один из них, как мы видели, «Слово Божье»; другой – «Святой Дух», или, по-арабски, Рух аль-Кудус.

В Коране этот термин встречается четыре раза, и три из них – в прямой связи с Иисусом. Во всех трех случаях мы читаем, что Бог «укрепил» Иисуса Святым Духом [509]. Однако в четвертом случае «Святой Дух» появляется рядом с именем не Иисуса, а пророка Мухаммада. Мы слышим, как он говорит, очевидно, о Коране; «Дух Святой низвел его во истине от нашего Владыки» [510].

Итак, Святой Дух «укреплял» Иисуса и принес Коран. Поэтому большинство мусульманских комментаторов отождествляют эту силу с ангелом Гавриилом. Разумеется, в христианстве этот термин имеет совершенно иное значение: там Дух Святой понимается как третье лицо Троицы. Безусловно, Коран имеет в виду не это. Как отметил один ученый, «в использовании Кораном этого выражения можно видеть попытку исправления христианской мысли, даже полемику с ней» [511]. Под полемикой здесь подразумевается следующий тезис: да, существует Святой Дух, но он – не часть триединого Бога, а всего лишь ангел Гавриил.

Но что именно имеет в виду Коран, когда подчеркивает, что Дух Святой «укреплял» Иисуса? Считается, что Гавриил иногда встречался и с пророком Мухаммадом, чтобы открыть ему те или иные стихи Корана, однако мы ничего не слышим в Коране о том, что Гавриил «укреплял» Мухаммада или других пророков. Вот почему аль-Рази предположил, что «Бог приказал Гавриилу во всех обстоятельствах быть рядом с Иисусом» [512]. Возможно, так следует понимать и представление об Иисусе как Слове Божьем, то есть всегда говорящем словами Бога: рядом с ним всегда были те, кто сообщал ему откровение.