Евгений Крашенинников - В правом нефе

В целостной системе христианского мировоззрения человек неминуемо оказывается существом активным, так как перед ним стоит трансцендентная, запредельная задача, объективная, истинная, которую обязательно нужно решить, и все средства для правильного (и необходимого) решения у человека принципиально есть , но для их применения необходимо свободное решение самого человека, а для их правильного применения требуется развитие человека, развитие его разума .

Но это в отношении самого себя – а как быть действовать по отношению к другим?

И тут мы приближаемся к важному вопросу, часто искажённо представляемому в окружающей культуре. Все помнят, что главной христианской богословской добродетелью является любовь и что христианство требует возлюбить даже врагов своих. В обыденном сознании данный призыв звучит капитулянтски, как требование признать другого таким, какой он есть , и не вмешиваться в его жизнь, а, значит, и отказ от активной социальной позиции (пусть даже этот социум муж, дети, свекровь, шурин-деверь и двоюродные братья) и негласное разрешение другим творить зло. Чтобы разобраться с этой позицией, необходимо понять, что подразумевается под любовью в христианстве.

Для начала хорошо бы вспомнить фразу «Бог есть любовь». Значит, каждый раз, когда мы предлагаем определение любви или предполагаем какие-то её свойства, то можно попробовать представить, а могут ли такие характеристики быть качествами Бога. «Когда я люблю, меня всю трясёт и колбасит…» – Бога трясёт от любви к человечеству? «Я его так люблю, что придушила бы иногда…» – коли речь о бессознательной амбивалентности, то даже если мы не можем точно дать определение Бога, мы, как минимум, понимаем, что Он не невротик. «Я люблю Машу, живу с Зульфиёй, мечтаю о Жозефине…» Но ладно – не будем всуе…

Любовь – деятельное желание добра другому человеку. Если это муж и жена, то их любовь – делание друг другу добра во всех сферах жизни (и интимной в том числе); если отношения менее близкие, то любовь – желание добра всегда и делание там, где есть сферы пересечения (невозможно облагодетельствовать весь мир, но желать этого, то есть быть готовым в момент соприкосновения с чьей-то жизнью помочь, делая добро, вполне можно).

Знать, что такое добро; желать делать добро; делать добро.

Знать , что такое добро – именно добро, а не то, что считаешь добром по самому себе известным причинам; добро, а не то, что принято считать добром у других; добро, а не то, что написано в основополагающих документах партии и правительства.

Желать делать добро – а не просто радоваться неожиданным добрым последствиям своих поступков, которые вообще-то были направлены на достижение совсем иных целей, добру параллельных.

Делать добро – с реальным результатом, когда действительно, на самом деле, стало лучше.

Знать, желать, делать.

Чтобы любовь действительно была божественной (христианской), мало только знать, что добро существует, и знать, что именно есть добро. Нужно ещё знать и того человека , на которого она обращена – кого любишь (именно знать – то есть иметь о нём истинное представление; знать его настоящего, такого, какой он на самом деле). И нужно уметь творить добро, то есть уметь воплощать истинные представления о добре в реальность по отношению к конкретному человеку , чтобы ему стало действительно лучше.

Мать может сколько угодно считать, что любит ребёнка и поэтому, заботясь о его здоровье, тратить безумное количество времени на укутывание его в сто одёжек – но ведь этот незакалённый ребёнок будет в жизни болеть не реже, а чаще; тогда почему говорится о материнской любви, а не заполнении своего времени делами и переживаниями, не имеющими отношения к реальному ребёнку и его реальной жизни, зато оправдывающими невымытую посуду и бардак в прихожей? Отец может сколько угодно объяснять любовью запихивание сына в некий университет, перспективный для дальнейшей карьеры, расположенный близко от дома и славный тем, что в нём проректором работает двоюродный дядя Будулай Людовикович, но бессмысленные многолетние мучения студиозуса и его работа в будущем не менеджером в нефтяной промышленности, а продавцом в компьютерном салоне, театральным репортёром или оформителем витрин показывают, что ребёнок в этой «любви» был представлен в виде фанерной модельки для вырезания на ней своих собственных радужных картинок. Супруги могут годами измываться друг над другом, называя это любовью, но разве это есть Бог?

Любить трудно. Для этого нужно развивать мышление.

Может ли умный человек быть безнравственным?

Разумеется.

А может ли глупый человек быть нравственным?

Такой человек (неумный) нравственным может быть только случайно, так как даже при наличии у него желания нести другим добро (что тоже не всегда бывает), требуется, как отмечалось выше, не ошибиться в том, что такое добро; правильно понять особенности другого, иначе все наши попытки потерпят крах; и способность обнаружить, подобрать наиболее эффективные способы реализации наших стремлений. Речь сейчас идёт о «нормальных» людях (с психологическими особенностями в переделах статистической нормы), которые не реализовывают заложенный потенциал и не занимаются развитием своего интеллекта.

Понятно, что и любить врагов своих не только не означает помогать им в их злодействах, но даже и соглашаться с ними или молчать в их присутствии, не оспаривая их человеконенавистнические суждения. Любить врагов своих – это делать всё, чтобы им стало лучше: не в смысле увеличения зарплаты, количества любовниц, властных полномочий или иного их преставления о собственном счастье, а в смысле приближения их образа жизни к образу жизни святого. Но найти способы их преображения, конечно, трудно; и христианин может найти в Священном Писании, документах Церкви и трудах Отцов Церкви и христианских подвижников только направления движения и общие принципы; а обнаружение конкретных способов и ответственность за их применение лежит на нём, на его разуме, развитие которого является первейшим его долгом . При этом, даже осознавая возможность ошибки, требуется всё равно совершать поступки – разумеется, продуманные и обоснованные.

Кстати, знаете, какое качество Отцы Церкви выделяли как главное в человеке, когда говорили про « образ и подобие »? Разум.

Понятия развитие находится в одном смысловом поле вместе с понятиями свободы и индивидуальности , творчества и разнообразия . Понятие догмы лежит в иных смысловых пластах: оно ассоциируется с традиционностью и исполнительностью , с одинаковостью и похожестью . Справедливо ли такое представление?