Евгений Крашенинников - В правом нефе

А дальше остаётся отвечать на первые два вопроса, которые я упомянул в начале. И отвечать, разумеется, всё время.

Примечание 1. В этом тексте я не говорил, что любое современное искусство отвратительно.

Примечание 2. В этом тексте я не говорил, что любое древнее благочестие превосходно.

Примечание 3. В этом тексте я не говорил, что любой, называющий себя традиционалистом, лучше, чище, честнее, добрее, нежнее, чем тот, кто оскорбляет его полуматерно за реальные и несуществующие грехи.

Примечание 4. В этом тексте я не говорил, что любой, кто ругает традиционалистов (в том числе и тот, кто не может ответить на вопрос, что это такое), является еретиком, блудодумом и тупицей.

Примечание 5. В этом тексте я писал о психологии, а не о богословии и вероучении.

Когда я веду речь о христианском отношении к миру, то подразумеваю не все возможные вариации, приходящие в голову людям, называющих себя христианами в социологических опросах или даже регулярно посещающих храм; я буду говорить об отношении к человеку, которое вытекает из церковного учения и воплощается в не противоречащих ему религиозных практиках.

Чтобы понять какое-либо явление, включённое в более широкий контекст, необходимо учитывать и сам контекст. Нельзя дать истинную оценку, например, мыслям о воспитании Джона Локка, в которых есть место пропаганде телесных наказаний в отношении юных джентльменов, не прочитав главу «Об ассоциации идей» в его «Опытах о человеческом разумении». Фраза «Каждому – своё» может быть сутью справедливого правосудия в системе Цицерона, лозунгом индивидуализации обучения или человеконенавистнической формулой, если слова «Jedem das Seine» прибиты над воротами Бухенвальда.

Мы понимаем, например, что для раскрытия понятия гегелевской «абсолютной идеи» мало открыть словарь (или развернуть свой жизненный опыт) и найти определения слов «идея» и «абсолютное»; каждому ясно, что требуется изучить, как минимум, «Науку логики». Но так же анализировать взгляды и поступки людей, исповедующих христианство, нельзя, не понимая, что большинство своих идей они не формулируют, так как эти идеи уже написаны в Катехизисе и произносятся ежевоскресно на богослужении, но при этом оторванные от оснований следствия могут показаться нелогичными и странными. Христианин основывает свои суждения, изначально исходя из Библии и учения Церкви, и его взгляды есть продолжение Священного Писания и Священного Предания.

Приведу несколько примеров постоянной неверной интерпретации суждений с религиозным содержанием, имеющей своим корнем как раз непонимание целостного мировоззрения автора высказывания.

Пример 1. «Цель оправдывает средства» . Авторство часто приписывается святому Игнатию Лойоле. На язык обыденного сознания переводится, как оправдание любых злодейств по отношению к людям: пытай, режь, жги, уничтожай, если считаешь, что ты прав. Как мы понимаем, релятивистская формулировка «если считаешь, что ты прав» не может быть руководством к действию в христианстве, ибо для христианина истина объективна, едина, реальна и базируется не на его субъективных предпочтениях или предположениях. И если мы удерживаем христианское понимание истины, то фраза сразу становится не просто логичной, но и никак не противоречащей здравой морали нормального человека: если мы знаем , что полученный в результате наших действий результат принёс добро , то значит, применённые средства были правильными и моральными. Если результат точно добр (не «с нашей точки зрения», не гипотетически, не на семьдесят два процента, а точно добр) … Если же так сказать про результат нельзя, то и оценить средства как точно благие невозможно. Понятно, что при постановке цели может произойти ошибка: благо было понято неправильно. Тогда и средства, которые привели ко злу, оцениваем, как злодейские. Очевидный пример, характеризующий формулу «цель оправдывает средства»: мучительная ампутация конечности без наркоза в условиях полевого госпиталя на Курской дуге, в результате которой спасена жизнь солдата. А то же уничтожение людей по национальному или сословному признаку, чтобы оставшиеся стали, с точки зрения проводящих зачистку, счастливее без инородцев или классово чуждых элементов, никакого отношения к игнацианскому суждению не имеет, так как не имеет отношения к истине и добру.

Пример 2.«Верую, потому что абсурдно». Авторство приписывается Тертуллиану. Воспринимается как фраза о том, что верующий готов верить в любое недоказанное (недоказуемое) суждение, особенно в наиболее бредовое. При этом данная фраза является всего лишь силлогизмом с пропущенной посылкой (которая при этом известна читателю, находящемуся в целостном христианском контексте): а) я точно знаю , что это явление существует (оно истинно); б) это точное знание противоречит предшествующему опыту, и доказать его истинность путём логических размышлений невозможно ; в) значит, нужно в него просто верить (то есть признавать истинность существования без возможности рационального доказательства). То есть точное знание не является следствием абсурдной веры; как раз с него начинается рассуждение. Существенной является истинность изначального факта, к которому утверждающий пришёл не путём логических умозаключений, исходящих из прежнего опыта, или в ходе научно организованного эксперимента, а путём иным: например, видел своими глазами или слышал от того, кому имеет все основания доверять. Абсурдное (с точки зрения обыденного разума и опыта) может являться только предметом веры, а не разума – в этом утверждении ничего абсурдного нет.

Пример 3. Это не суждение какого-либо церковного авторитета, а, наоборот, проблематизирующий вопрос, призванный обострить противоречия христианского мировоззрения. «Может ли всемогущий Бог создать камень, который не сможет поднять?» Вопрос иногда приписывается Декарту, хотя, возможно, формулировался и ранее. Сразу поражает «схоластичность» вопроса (под «схоластичностью» в данном случае я подразумеваю не реальную средневековую схоластику, а то, в чём её многократно обвиняли, а именно: оторванность от всякой реальной проблематики). И действительно: Богу больше нечем заняться, как создавать камни, которые не сможет поднять? Но останемся в рамках рассуждения, не обращаясь к практике. Ответ очевиден: да, разумеется, раз Бог всемогущ. И все последующие возражения о том, что здесь получается логическое противоречие, демонстрируют лишь непонимание спрашивающего, что такое Бог – кто такой Бог. Бог не просто очень умный, очень сильный, очень могущественный человек – Он иной. И именно поэтому Он не скован никакими нашими правилами – в том числе и правилами формальной логики. И каким способом Он будет осуществлять замысел, поднимая неподъёмный камень, человеку неизвестно. Хотя, конечно, первый ответ про странность подобного причудливого времяпрепровождения для Бога уже вполне достаточен.