Владимир Чугунов - Авва. Очерки о святых и подвижниках благочестия

Не только народу, но и начальству отец Иоанн предлагал к исполнению знаменитую 13-ю главу Послания апостола Павла к Римлянам: «Начальник не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое». Начальство русское с изумлением узнало, что употреблять меч обязывает сам апостол. Но только Пётр Аркадьевич Столыпин внял этому совету. Революционно настроенная интеллигенция не простила этого ни тому, ни другому.

А вот отношение самого отца Иоанна к политическим событиям того времени:

«Если не будем вооружаться против живущих в нас страстей, то общее беззаконие вызовет праведный гнев Божий и Бог повелит грозному мечу своему посекать нас… повелит действовать смертоносным орудиям брани: из тысячи жерл полетит смерть на людей. Пусть же знают все Царства и народы, все цари и подданные, что нет на земле ни одного непоколебимого Царства, не было и не будет. Коль скоро одолели людей безверие и безнравственность, тогда неизбежно падают Царства и народы… Долго ли существовать ему, этому миру грешному, этой земле – жилищу греха, обагрённой кровию неповинных и невинных жертв, этому скопищу всяких мерзостей? Не наступает ли уже время всемирного огненного очищения? Да, оно, конечно, уже близко. Если апостолы… говорили о близости его, то мы тем более решительно можем говорить о близости кончины века».

«Такое духовное понимание истории позволяло отцу Иоанну становиться выше многих политических страстей и быть трезвым даже тогда, когда страсти, волновавшие русское общество, были возвышенного характера, – писал протопресвитер Армии и Флота Григорий Щавельский. – Так, во время войны с турками за освобождение славян он предостерегает с церковного амвона, как против завоевательных стремлений, так и против славянского шовинизма, направленного на другие племена. Он не одобряет агрессивных военных союзов и утверждает, что «миролюбивая Россия никогда не устраивала таких воинственных народных соединений. Мы хотим только упрочить между «собою мир, единодушие, свойственное братьям, сделать более общими интересы просвещения, наук и искусств… мы должны желать осуществления пламенного желания нашего божественного Спасителя, чтобы племена и народы составили единое словесное стадо, единую истинную Церковь Его». Но в тоже время, по словам отца Иоанна, «стремясь к соединению с однородными племенами, мы не должны затаивать в душе ненависть к племенам инородным, в особенности во множестве населяющим наше отечество. Это противно духу Евангелия… не будем резко отделяться от других, – и эти другие тоже наши братья». И русско-турецкую, и русско-японскую войну отец Иоанн Кронштадтский воспринимал как суд Божий. «Ещё только начинается война, – говорил он в одной из проповедей, – и что будет впереди – одному Богу известно. Нужно для России немедленное покаяние всех сословий, исправление нравов, отрешение от безумного безбожия, смирение и благоговение к заповедям Божиим и тщательное исполнение их… милосердие и сострадание к обиженным и бедным». В другом слове он утверждал: «Нынешняя японская война вызвана тяжкими грехами России».

В 1905 году голос его становится более суровым:

«Настоящая кровопролитная война наша с язычниками есть также праведный суд Божий за грехи наши. Слушайте и читайте, современные безверные интеллигенты. Эти слова Духа Святого относятся к вам: се гряду скоро, и мзда Моя со Мною воздати коемуждо по делом его» (Апок. 22 гл.).

Когда же в России возникает внутреннее брожение, а затем в разных формах революционное движение, отец Иоанн, не переставая обличать плотскую жизнь светского общества, в то же время всё настойчивее начал предостерегать и революционную антицерковную и противорелигиозную интеллигенцию.

«Только Царство Божие на земле обладает всегдашним миром и будет обладать им до скончания века, – говорил отец Иоанн, – а мир прелюбодейный и грешный, отступивший от Бога и Его праведных законов, мятется и будет до конца своего смущаться от своих заблуждений, от своих всезаразительных пагубных страстей, от бесчеловечных браней и внутренних крамол, от своего безумия. Дерево познаётся по плодам. Смотрите же на эти плоды нынешней цивилизации: кому они приятны и полезны? Отчего ныне Россия в смятении? Отчего у нас безначалие? Отчего учащееся юношество потеряло страх Божий и бросило свои прямые обязанности и занятия? Отчего гордые интеллигенты стремятся в опекуны и правители народа, не понимая этого народа и его действительных нужд и не любя его? Оттого, что у всех них оскудела вера в Бога, в Его праведные, вечные глаголы; оттого, что она отпала от Церкви Божией».

К этому надо добавить, что, подобно Достоевскому, отец Иоанн Кронштадтский в террористах видел проявление беснования. Уже в проповедях, сказанных в царствование Императора Александра II, он говорил, что из числа этих бесноватых нигилистов некоторые «бывают столь злы, что задаются целью ниспровергать престолы Царей… и… землю обращать в ад, в место слёз и стенаний». В другом слове говорит: «Бесы потопили свиное стадо. А что, если бы дозволено было им так же поступить с людьми? Свиней же допустил Господь погубить для того, чтобы показать лютость и свирепость бесов».

Радикальная, революционная интеллигенция, которая действительно соединяла политический радикализм с отрицанием христианства и в особенности Православия, не осталась в долгу. Против отца Иоанна была поднята целая кампания в левой печати.

В особенности подвергался он насмешкам за то, что его не было в Кронштадте в 1906 году, когда там были крупные революционные беспорядки с участием матросов военного флота. В своём некрологе об отце Иоанне Кронштадтском некто Б.Г., защищая отъезд отца Иоанна из Кронштадта в эти тревожные дни, пишет, что если бы отец Иоанн во время беспорядков погиб, хотя бы от шальной пули, то «за кровь отца Иоанна настоящая, подлинная чернь ответила бы таким потоком крови интеллигенции, что, быть может, именно эти соображения и побудили его «временно удалиться из родного города».

Нападки не остановили обличений отца Иоанна, направленных против революционных течений, напротив, они сделались более резкими. Так, в одном своём слове в 1907 году он говорил:

«Царство русское колеблется, шатается, близко к падению… Если в России так пойдут дела и безбожники и анархисты не будут подвержены праведной каре закона и если Россия не очистится от множества плевел, то она опустеет, как древние царства и города, стёртые правосудием Божиим с лица земли за своё безбожие и за свои беззакония». Обвинял он в том и правительство, потворствовавшее беспорядкам: «Безнаказанность в России в моде, ею щеголяют. А оттого непрестанные у нас аварии с морскими и даже императорскими судами. Везде измена, везде угрозы жизни и государственному имуществу. Так и впредь будет при слабом управлении. Бедное Отечество, когда-то ты будешь благоденствовать?»