Мир Авиации 2000 01

Борт 25, который я обслуживал, обычно летал с двумя 850-литровыми баками под крылом. По боевому расписанию на него должны были подвешиваться 4 блока реактивных снарядов Б-8, две ракеты Р-60 и два бака под фюзеляж. Однако еще в Овруче под фюзеляж были установлены держатели под спецбоеприпасы, и в течение четырех месяцев у оружейников не дошли руки снять их. Поэтому вооружение пришлось перевешивать трижды: сначала подвесили два блока на внутренние крыльевые балки и баки на внешние. С большим трудом, на другом конце аэродрома удалось найти топливозаправщик и залить в баки топливо. Однако, вскоре поступила команда баки снять. Из них скачали топливо, заменили держатели и подвесили еще пару блоков. Посоветовавшись, отцы-командиры решили, что коль скоро этот самолет вылетает парой с бортом 24, вооружение и запас топлива на них должен быть одинаковый. Поэтому надо было срочно снимать держатель под фюзеляжем. Разыскали оружейников, нашли спецключи. Под не прекращающимся мокрым снегом, согнувшись в три погибели, техники в летних комбинезонах стали откручивать намертво прикипевшие гайки, еле видные внутри фюзеляжа.

После получасовых усилий держатель удалось снять. Но тут возникла новая проблема — понадобились держатели для подвесных баков. Поехали на склад ТЭЧ на мотоцикле. Привезенные держатели оказались «не той системы» — от Су-17М2 — и к самолету не подходили. Пришлось снова ехать в ТЭЧ и снимать балки с находящихся там машин.

Только к 23 часам борт 25 был, наконец, подготовлен. А затем началось нудное трехсуточное сидение в боевой готовности № 2.

Причин тревоги сначала никто не знал, и версии выдвигались одна фантастичнее другой — от нападения китайцев до войны с Ираном. Однако, вскоре информация об истинной причине событий дошла до широких слоев авиационной общественности, и на душе стало спокойнее — «не война»…

Еще один гость — афганский Ми-8

Один из Су-25, проходивших обслуживание в Марах

Як-28П — пролетом с Чукотки к Черному морю

Ту-16 с аппаратурой РЭБ на месте кормового стрелка

В июне 1983 г., будучи дежурным по стоянке части, я обходил вверенные мне территории. Неожиданно на взлетную полосу совершил посадку странный самолет. Его внешний вид напоминал рисунки из журнала «Техника-молодежи» конца 50-х. Необычным было все — велосипедное шасси, сдвижной фонарь на двухместной кабине, короткое стреловидное крыло, стабилизатор на киле, двигатели в гондолах, мизерный зазор между машиной и бетоном полосы, из-за чего во время руления она напоминала подраненного птеродактиля.

Вслед за первым совершили посадку еще около трех десятков таких самолетов. Вскоре выяснилось, что называются они «Як-28П» и что полк этих машин перебазируется на аэродром в районе Пицунды с Чукотки, из Анадыря. Личный состав полка находился в эйфории — после тундры на берегах Берингова моря перевестись к морю Черному, в теплый климат, в обилие фруктов, смуглых женщин и дешевого вина!

Переводу «помогла» Турция, принявшая на вооружение F-16. В связи с этим Су-15, находившиеся на вооружении пицундского полка, по своим тактико-техническим данным больше не могли обеспечивать противовоздушную оборону юго-западных границ страны, и их решили использовать на другом, менее опасном направлении. Вот Анадырь и стал для них новым местом службы, а Як-28П сменили их в Пицунде. Впрочем, и яковлевские перехватчики должны были в скором времени уступить место более современным машинам.

Обслуживание Як-28 происходило на наших глазах, поэтому мы отметили более низкий уровень технических решений, использованных при создании этого самолета. Большой расход металла на силовые детали, большие объемы пустого пространства в конструкции, огромный контейнер тормозного парашюта, шесть точек заправки и необходимость использовать сложную схему заправки из-за отсутствия внутреннего насоса для перекачки топлива по бакам и т. д. Впрочем, к моменту описываемых событий Як-28 как тип являлся уже ветераном, и предъявлять к нему претензии было бы глупо.

Даже по внешнему виду самолетов было заметно, что они долго трудятся в небе: толстые слои краски на шасси и в нишах, многочисленные мелкие вмятины на фюзеляжах, крыльях и стабилизаторах, сорванные шлицы винтов на лючках, самодельные крышки горловин баков, вездесущие криптограммы типа «ДМБ-72».

За недолгий срок пребывания «яков» в Марах от летчиков и техников этого полка мы наслушались страшных историй о жизни на Севере. Тут были и страсти о том, как техники запрыгивали одним скачком на поставленный на подъемники самолет при появлении на стоянке белых медведей, о заблудившихся во время пурги в полярную ночь авиаторах, о коварных американцах, постоянно нарушавших воздушное пространство Родины.

Настал день, когда «яки» снялись и устремились к теплому морю…

До появления в Марах дивизии полковника Дудаева, персоналу 156-го АПИБ видеть такие бомбы не приходилось

Старший лейтенант А. Маланкин. Мары-2,1984 г.

В марте 1984 года на наш полупустой аэродром стали прибывать транспортные самолеты. Из их чрева на бетон выгружалось огромное количество автомобилей с кунгами, прицепов со специальным оборудованием, наземное оборудование для больших самолетов. На следующий день рядом с рулежкой возник походный городок, была установлена на растяжках высокая радиоантенна. Еще через день на посадку стали заходить казавшиеся огромными по сравнению с нашими самолетами белые бомбардировщики Ту-16. На аэродроме сразу стало как-то тесно. Одновременно по железной дороге на аэродром стали доставлять бомбы различного калибра. Их солдаты ОБАТО выгружали из автомобилей круглые сутки. Маркировка на бомбах относилась к середине 50-х годов, что говорило о громадных «закромах Родины».

Вскоре выяснилось, что эти самолеты — около 20 машин — принадлежат дивизии стратегической авиации, дислоцированной в Эстонии под Тарту 1*. Четыре Ту-16 вместо кабины бортстрелка под килем имели длинный обтекатель, скрывавший аппаратуру РЭБ. Поражала многочисленность экипажа-13 человек. На земле самолет обслуживали два офицера — старший техник и техник. Бросался в глаза высокий уровень дисциплины и хорошая подготовка как экипажей, так и наземного персонала. Это объяснялось престижностью службы в Прибалтийском военном округе, а также требовательностью и даже жесткостью их командира дивизии — полковника с кавказской фамилией Дудаев.