История Авиации 2000 06

Поставки начались в конце 1987 г., когда на аэродроме под Санчхоном, в 80 км от Пхеньяна, приземлились первые Су-25К. Самолеты шли с завода в Тбилиси своим ходом, неся по четыре подвесных бака, с несколькими промежуточными посадками, включая аэродромы Чирчик, Улан-Удэ и Черниговка. Первая партия насчитывала 12 Су-25К 10-11-й серий и пару Су-25УБК, которыми укомплектовали одну эскадрилью. Следом прибыло необходимое имущество и наземное оборудование, с завода прилетела сопровождающая «грузинская бригада» эсксплуатационно-ремонтного отдела во главе с Александром Мосешвили, осуществлявшим надзор по линии МАП.

Су-25К («коммерческого» исполнения) в «корейском» варианте отличались комплектацией бортового РТО. В частности, вместо радиостанции Р-832 они получили Р-862, а взамен советского «Пароля» их оснастили ответчиком СРО-2, соответствовавшим развернутой в стране системе. Весной в Корею перегнали вторую эскадрилью, а в теченине лета и осени двумя партиями по шесть машин укомплектовали третью.

Столкнувшись с проблемами при освоении штурмовиков нового поколения, хозяева вскоре запросили помощь специалистов-эксплуатационников. По уже отлаженной системе инструкторов различных специальностей отобрали в частях советских ВВС и через «десятку» (10-е Главное Управление кадров МО СССР) и, в соответствии с приказом №0020 о спецкомандировках направили в КНДР.

24 июня 1988 п группа летчиков и инженеров из 80, 90-го и 206-го штурмовых авиаполков прибыла в Корею. 14 офицерам предстояло занять должности специалистах при местных командирах, консультируя их по соответствующим системам. Начальником группы назначили подполковника Николая Бурушко, ведущим по самолету и двигателю – майора Евгения Калашникова. Для большинства это была уже не первая «загранка» – офицерам пришлось побывать в Африке и на Ближнем Востоке, а Афганистан был едва ли не обязательной вехой в судьбе почти любого авиатора-штурмовика: майор Калашников служил там первым инженером по СиД в знаменитом 378-м ОШАП, командир группы, имевший два ордена Красной Звезды, прибыл из не менее известного Чирчикского Центра боевой подготовки, готовившего летчиков «на Афган».

По условиям договора специалисты группы получали в месяц 120 долларов и 800 местных вон (порядка 750 тогдашних инвалютных рублей), примерно вдвое больше, чем дома. Спецкомандировки в «горячие точки» оценивались выше, но в «табели о расценках» КНДР относилась к странам социализма, где особых тягот и лишений не ожидалось. Исключая общеизвестные сведения о Северной Корее, не слишком много можно было узнать «о соратниках по оружию» и из методического пособия Главного штаба ВВС по работе с иностранными слушателями, в котором национальный тип и обучаемый контингент корейских военных характеризовался следующим образом: «Отношение к советским людям подчеркнуто приветливое. Вопросов политики не обсуждают. Советскую действительность не критикуют. Прибывшие переводчики информацию переводят избирательно. Не допускают критики любого своего руководства. К обучающему и обслуживающему составу относятся подчеркнуто уважительно, очень четко подчеркивая разницу между старшим и младшим по должности и званию.

Су-25К на ВПП аэродрома в Улан-Удэ.

В своей группе субординацию соблюдают неукоснительно. Очень дисциплинированны и организованны… Об авиации знают только то, что непосредственно обслуживают. Высказывают желание как можно лучше освоить профессию. Способности, память – хорошие. Склонны к механическому заучиванию. Летчики, в основном, трудолюбивы, добросовестны, исполнительны и инициативны, целеустремленны (во всяком случае внешне), настойчивы и упорны. Старшие офицеры самолюбивы, хотя эгоизм скрывают, но он часто проявляется в отношении к младшим. Общительны и одновременно скрытны. Навязчиво вежливы. Хорошие отношению будут складываться быстрее, если в разговоре подчеркнуть успехи Кореи.

В целом офицеры общительны, но скрывают свои чувства. Замечания лучше высказывать старшему. На экзаменах волнуются, испытывая чувство стыда за слабые знания. В усложненных условиях действуют строго по инструкции, неуверенность, волнение проявляется быстрыми суетливыми движениями и потливостью.

Технические предметы усваивают быстро и прочно. Успеваемость выше среднего. Лучше усваивают темы, где не требуется теоретическое обоснование…»

На поверку Социалистическая Корея оказалась достаточно своеобразной, оставившей далеко позади достижения других стран на этом пути. Основой жизни были идеи «социализма с корейским лицом»-чучхе, провозглашенные уже покойным ныне лидером Ким Ир Сеном и направленные на построение светлого будущего в отдельно взятой стране с исключительной опорой на свои силы при полном равенстве и справедливости. В стране была сведена к минимуму всякая торговля, замененная распределением и выдачей по карточкам почти всех товаров. Одежду и бытовые предметы выдавали при поступлении на работу или учебу, назначая сроки носки и организованно меняя изношенное по праздникам и юбилейным датам – годовщине революции и в день рождения вождя Ким Ир Сена.

В эти дни в торжественной обстановке гражданам выдавали не только ботинки и рубашки, но и зубные щетки, взамен сдаваемых, и даже необходимые в хозяйстве веники и швабры! По талонам можно было попасть в столовую или, за особые заслуги и не чаще раза в месяц – в ресторан. Четко регламентирована была вся жизнь и каждый день, чтобы не загружать городской транспорт, строящиеся по утрам колонны со знаменами и песнями шли по улицам на работу, после которой также организованно отправлялись на ближайшую стройку, ежедневный субботник, сельхозработы или изучение идей чучхе. Буквально каждый клочок земли был возделан, огороды и посевы занимали даже откосы вдоль дорог и дворы. Партия поставила задачу снимать по три урожая в год, и в землю сыпалось такое количество минеральных удобрений, что отдающие селитрой овощи есть было трудно. Рядовой кореец был рад и достаточно скромному пайку – еженедельно выдаваемой порции риса и овощей, иногда разнообразившимся крохотным кусочком рыбы – перед перенаселенной страной постоянно маячила угроза голода.

Компенсируя недостаток продовольствия, страну наводнили спиртным. Разнообразная водка (рисовая, кукурузная и плодовая, правда, довольно слабая, а по запаху напоминавшая самогон), довольно добротное пиво, подносившееся объемистыми 800-граммовыми кружками, предлагались повсюду без ограничений и карточек.

Результаты доведенного до предела равноправия были наглядны и очевидны: улицы заполняли люди в одинаковых темных сатиновых шароварах, матерчатых тапочках и светлых блузах. Наряд мало менялся и зимой, дополняясь лишь легкой ветровкой или нечасто встречавшейся фуфайкой и галошами, говорившими о зажиточности. Заметно выделялся владелец велосипеда, которого можно было, по нашим меркам, приравнять к обладателю -Жигулей», о частных же машинах и тому подобных излишествах при «повальной справедливости» не стоило и заговаривать. Зато в каждой семье имелся телевизор, взахлеб показывавший успехи, энтузиазм и всеобщий подъем в стране (как говорил один из членов группы, «посмотришь, аж за себя, несознательного, становится стыдно!»). Преимуществом корейского образа жизни было почти полное отсутствие воровства – появление новой вещи тут же замечалось и, если что-то и можно было украсть, то, разве что еду, которую тут же можно было съесть.