Авиация и космонавтика 2010 06

В боевой деятельности отца также есть история, связанная с тараном. Он рассказывал, что однажды вернулся из вылета, в котором вел воздушный бой и поэтому, пока самолет заправляли, девушка – оружейница сняла некоторые детали с его пулеметов, чтобы промыть их в бензине от нагара. Когда самолет уже пошел на взлет, оружейница, выплеснув из ведра грязный бензин, с ужасом увидела, что вместе с ним вылетела некая деталь, без которой пулеметы не могли вести автоматический огонь. Она забыла ее поставить.

Отец в это время атаковал «юнкере», нажал гашетку, но пулеметы тявкнули и замолкли. Перезарядив их, он опять нажал гашетку. И снова одиночный выстрел. На аэродроме его встретил разъяренный комиссар полка В.П. Недригайлов с угрозой немедленно отдать под суд военного трибунала:

– Вы пропустили вражеский бомбардировщик к столице нашей Родины, а сами вернулись с полным боезапасом. Знаете, что за это – трибунал?!

– У меня оружие отказало.

– Значит, надо было совершить героический таран, а Вы струсили!

Зная характер отца, представляю насколько горячий пошел после этого обмен мнениями. В ходе его отец пояснил, что таран невозможен, если задний стрелок на «юнкерсе» не выведен из строя – он просто убьет летчика, который попытается подойти. Вместо бессмысленной гибели сегодня, лучше завтра одержать новые победы. А, если товарищ комиссар думает иначе, то вон стоит Як – «спарка», на котором можно взлететь вдвоем, и товарищ комиссар по партийному, личным примером в воздухе пусть покажет, как надо совершить героический таран.

Последний аргумент показался комиссару убедительным. Он не стал наставать на отдании отца под суд военного трибунала и пошел осуществлять партийно-политическое обеспечение боевой работы других летчиков.

У истребителя Лa-5 (Г. Урвачев слева), рядом техники

О боевой работе 34-го ИАП и о наградах

Возвращаясь к результатам боевой работы 34-го ИАП и его летчиков, можно вспомнить мнение П.М. Стефановского: «Одним из лучших в Западном секторе противовоздушной обороны Москвы являлся, несомненно, 34-й ИАП. Полк располагал опытным летно-техническим и руководящим составом».

Вместе с тем, есть основание предположить, "что боевые результаты полка и его летчиков были недостаточно отмечены и оценены командованием. Такие ситуации не были редкостью: «Несмотря на четко оговоренные условия представления к наградам, бывали исключения и достаточно часто. Иногда на первое место выходил фактор личных отношений между летчиком и командованием, и тогда представление к награждению «строптивого» аса могли «придерживать» достаточно долго, а то и вовсе «забыть» про него. Еще более частыми были случаи, когда летчики не награждались по причине того, что в чем-то «проштрафились».

Кажется, в истории 34-го ИАП сыграли роль обе эти причины. Отец на эту тему особо не распространялся, но иногда бурчал по адресу комиссара полка: «Как дело до наград дойдет, он представления не подписывал. Из-за него полк никакого отличия не получил, хотя другие стали гвардейскими. Когда наших летчиков переводили в другой полк, они там Героями становились, а в нашем полку – ни одного». Действительно, летчики А.Г. Лукьянов и Н.Г. Щербина, которые начали войну и добились первых побед в 34-м ИАП, а затем были переведены в другой полк 6-го ИАК, где, имея те же показатели боевой работы, что и у многих, оставшихся в 34-м, стали Героями Советского Союза.

А насчет «проштрафились»… Отец рассказывал, что однажды, в самый тяжелый период обороны Москвы осенью 1941 г. полк, якобы, получил приказ перебазироваться на восток, за Москву, куда-то под Электросталь. Летчики взбунтовались и отказались перелетать туда. Одна из причин была в том, что многие из них были москвичами, у которых, как, например, у отца, в Москве были матери, сестры, другие родственники.

Летчики посчитали, что, выполняя этот приказ, они будут прятаться за спины своих родных и, как говорил отец, немного «побузили» – перестреляли из пистолетов несколько фонарей у штаба. Комиссар доложил «наверх»: «Полк отказывается выполнять боевой приказ и оказывает вооруженное сопротивление». На грузовиках приехала рота автоматчиков НКВД и оцепила бунтовщиков. По словам отца, на их счастье, старшим в этой карательной команде был пожилой, рассудительный майор госбезопасности, который собрал летчиков и спросил:

– Почему бунтуете?

Те объяснили.

– Да-а, если бы все так бунтовали и не выполняли приказы, то может быть и дела у нас были бы лучше. Хрен с вами, – воюйте здесь. Я доложу куда надо.

Забрал автоматчиков и уехал.

Но, там, где надо, запомнили: правильно или нет, но полк бунтовал, приказ не выполнял. Поэтому, какое гвардейское звание? Какие награды? Заслужили, конечно. Но, в другой раз.

На одной из встреч ветеранов полка зашел разговор на эту тему, о том, что боевые заслуги полка и его летчиков были недооценены. Отец встал с рюмкой в руке и обратился к однополчанам:

– Ну, что вы, как дети, обижаетесь – наградами обошли? Посмотрите в окно, на Москву. Мы знаем, что немецкая авиация хотела и могла с ней сделать. Но, мы ее защитили – это наша главная награда. Остальное – ерунда. Давайте, выпьем за Москву!

А ведь после того, как немецкое командование приняло решение о наступлении на Москву, во 2-ом воздушном флоте генерал-фельдмаршала Кесельринга, действовавшем на этом направлении, была сосредоточена почти половина сил Люфтваффе на Восточном фронте.

Перед первым налетом на Москву, Кесельринг обратился к экипажам: «Мои авиаторы! Вам удавалось бомбить Англию, где приходи- лоьс отбивать атаки истребителей. И вы отлично справились с задачей. Теперь ваша цель – Москва. Будет намного легче». Однако, немецкий историк К. Рейнгардт пишет, что «…противовоздушная оборона Москвы была такой сильной и хорошо организованной, что немецкие летчики считали налеты на русскую столицу более опасным и рискованным делом, нежели налеты на Лондон».

Справка: С июля 1941 г. по апрель 1942 г. было отражено 134 налета немецкой авиации на Москву, в которых участвовало около 9 тыс. самолетов. Из них только 2,6% прорвались к Москве. 1076 самолетов противника были сбиты в воздушных боях. В результате воздушных налетов в Москве погибло 1356 человек, разрушено 2 предприятия и 167 домов – всего разрушено и повреждено 0,03% строений города. После апреля 1942 г. немецкое командование отказалось от налетов на Москву и до 1944 г. продолжались только разведывательные полеты.

Чтобы закончить тему о наградах, следует сказать, что отец гордился своими двумя боевыми орденами, даже по внешнему виду которых знающий человек мог сразу определить, что они получены в не щедрое на награды время. Орден Боевого Красного Знамени у него был «на винте», без колодки для орденской ленточки, а Орден Отечественной войны 1-й степени, наоборот, был, в отличие от более поздних серий, на колодке с красной ленточкой, как у звезды Героя Советского Союза.