Авиация и космонавтика 2006 08

2* Автор не бредит. Посадка на самолетах "Ла" производилась курсантами и офицерами училища с открытой сдвижной частью остекления фонаря кабины даже зимой. После 4-го разворота на высоте 30 метров летчик, перенося взгляд на землю, был вынужден наклонять торс влево, упираться левым плечом в борт кабины и наполовину высовывать голову в набегающий поток воздуха для того, чтобы лучше видеть направление полета относительно посадочных знаков, точнее определять глазомерно высоту и снос на выравнивании и выдерживании самолета до приземления и соблюдать прямолинейное направление пробега параллельно оси посадочной полосы. Капот крупногабаритного звездообразного двигателя, устанавливавшегося на самолетах Ла-5, Ла-7, Ла-9 и Ла-11, сильно мешал всему этому – вот и приходилось приспосабливаться.

3* В те годы высотные полеты но самолетах с негерметизированными кабинами, простейшим, сравнительно с нынешним, кислородным оборудованием и снаряжением летчика и т.п. требовали медицинского контроля, соблюдения диеты перед подъемом на высоту и даже для опытных летчиков были событием, требующим строгого самоконтроля и пунктуального выполнения плана полета.

Командир 1 уиаэ 5 уиап капитан Чикин. Осень 1950 г.

Время летело неудержимо. Неотвратимо приближались выпускные экзамены. Государственный экзамен по технике пилотирования и боевому применению курсанты выпускного курса так называемых боевых авиаполков Ейского училища: 3 уиап, 4 уиап, 5уиап и 6 учебного военно-транспортного авиационного полка сдавали в первой декаде октября 1950 г.

Благодаря полной готовности аэродромов, авиационной и поддерживающей техники, личного состава и высокой организации, с этим экзаменом в каждом полку укладывались в один летный день ( точнее – в одну летную смену). Чуть ли не до последнего дня перед Госэкзаменом мы были заняты до предела подготовкой к полетам, полетами, работой на матчасти и приложением немалых усилий для того, чтобы к прибытию Комиссии на "Пятый полигон" все на нем было "в ажуре". Догадывались, что командиры умышленно не оставляли нам времени на пустые переживания: недаром капитан Чикин часто повторял изречение академика Павлова: "Смена занятий – это лучший отдых!"

Не снижая требовательности в полетах, инструкторы-летчики в отношении нас стали демократичнее. Их "установка" на Госэкзамен сводилась к следующему:" Все, что мы умеем, передано вам. Вы такие же летчики, как и мы, продолжающие тренироваться в воздухе, чтобы не терять достигнутого уровня".

Уверенность наставников и командиров в наших силах и возможностях и их спокойствие передавалось нам.

Мы были хорошо "втянуты" в полеты. Среднемесячный налет курсанта 3- го курса в 1950 г. составил в течение 5,8 месяца (с апреля по октябрь) 9 часов 42 минуты, что соизмеримо со среднемесячным налетом летчика полка первой линии тех лет. Средний налет курсанта Ейского училища в период освоения боевого применения заметно увеличивался.

Несравнимо больше курсантской была интенсивность полетов инструкторов-летчиков . Годовой налет летчика-инструктора Ейского училища в те годы составлял 180 -220 часов ( 800 – 1000 полетов). По поденной записи в летной книжке одного из них налет на самолетах "ЛА", "Ула" и Як-11 (на последнем несколько часов на личную подготовку и перегонки в ремпредприятия) налет инструктора-летчика в период полетов с курсантами составил: апрель – 22 часа, май – 32 часа, июнь – 44 часа , июль – 32 час, август – 29 часов, сентябрь – 41 час. И за 9 дней октября того года, включая четыре буксировки конуса в день Госэкзамена, – 15 часов.

Несмотря на отличное питание и полноценный ночной и дневной сон, к середине лета курсанты 3-го курса и их инструкторы заметно похудели, но изможденными не казались. Любой сухонький и бодрый курсант, зарулив на линию заправки, выслушав замечания инструктора по только проведенному с ним свободному воздушному бою или контрольному полету в зону на сложный пилотаж, не дожидаясь приказания, активно включался в работу по подготовке самолетов к повторным вылетам. В случае, например, неисправности спец. стартовой тележки он, не задумываясь, взваливал на плечо семидесятикилограммовый баллон со сжатым воздухом и уверенной рысцой европейского спортсмена или семенящей походкой китайского кули доставлял его к самолету курсанта, готовящегося к вылету согласно плановой таблице (неважно, кого именно – Бакая, Загребайлова или Кузнецова).

В день предварительной подготовки к полетам на Госэкзамене до каждого курсанта было доведено полетное задание, бортовые номера самолетов, воинские звания и фамилии экзаменующих его в воздухе или по наблюдению с земли членов экзаменационной комиссии. Мне был определен вариант полетного задания со стрельбой по конусу на самолете Ла- 9 и полетов по кругу на учебно-бое- вом самолете Ула-9.

Метеоусловия в день проведения Госэкзамена по технике пилотирования и боевому применению были идеальными: Тепло. Безоблачное небо и прекрасная видимость. Ровный и постоянного направления ветер 5 м/с. Практически полное отсутствие на аэродроме пыли.

Командир и руководящий состав полка, не участвующий в этот день в полетах, были одеты по форме № 3. Личный состав нашей авиаэскадрильи в выгоревших на степном солнце, но чисто выстиранных комбинезонах. Авиационные механики всех специальностей в этот день – само внимание и предупредительность: даже тяжелые инструментальные сумки они пожелали нести на старт сами – видно было, что тоже переживают и болеют за нас.

Как мне показалось, все мои товарищи старались сдерживать эмоции и не суетиться. К экзаменующим нас членам Госкомиссии подходили, докладывали о готовности к полетам и выслушивали замечания по выполненным полетам если и не без естественного волнения, то уж во всяком случае, как говорится, без дрожи в коленках.

Надеюсь, что и мне удалось вести себя так же. Накануне чувствовал себя уверенно. На старте же полезли в голову непрошенные " а вдруг" и "а если": не уберется шасси, откажут все четыре пушки и т.п. Но все это ушло куда-то сразу пссле взлета.

Знакомый маршрут в зону воздушных стрельб. Ровный гул мощного двигателя в 1850 л.с. в режиме набора высоты. Знакомый и бодрый голос старшего лейтенанте Петракова в радиоэфире. А вот и его самолет Ла-9 с тянущимся за его хвостом на 500-метровом буксировочном тросе белым "конусом" в плавном развороте на фоне темно-синего осеннего неба. Все идет , как надо.

Разрешение на стрельбу от старшего лейтенанта Петракова получено. Прицел на "НЕПОД". Оружие и фото- кинопулемет включены. Потянул на себя рычажок электропневмоперезарядки пушки НС-23. Коротко лязгнули ее части – первый унитарный патрон из отпущенных мне на стрельбу тридцати единиц с бронебойными снарядами в стволе …