Георгий Бабат - Магнетрон

Пришел Вася с почерневшими, как у фотографа, пальцами и передал Веснину посеребренные баллоны.

Не отказавшись от уже сваренного и разлитого в алюминиевые кружки кофе, Веснин обсудил с Муравейским свои заявки на будущий год.

В читальном зале Публичной библиотеки за знакомым Веснину столиком у окна сидел Ронин.

Арнольд Исидорович увлек Веснина в коридор и держал его там своими рассказами до самого закрытия библиотеки.

Веснин имел случай еще раз изумиться поразительной способности запоминания этого человека. Разговор зашел о записной книжке Мочалова, и Ронин, который ее видел мельком, почти полностью восстановил просмотренные бегло две или три страницы.

Это были те самые листы, какие видел и Веснин, поэтому он мог в полной мере оценить точность памяти Ронина. На этих страницах говорилось об отношении размера генератора к длине электромагнитной волны.

— Четвертая страница начиналась словами: …Разноразмерные камеры резонаторов… — Но дальше мне не довелось просмотреть, — говорил Ронин. — А теперь… теперь меня занимают совсем иные проблемы… Право, Владимир Сергеевич, в мире такая бездна интересного, — извинялся Ронин, заглядывая Веснину в лицо своими тусклыми, рыбьими глазами.

Несколько дней пытался Веснин разгадать смысл этих трех вырванных из контекста слов: Разноразмерные камеры резонаторов.

Он сидел, глубоко задумавшись над своей тетрадкой, когда к его столу, словно большой, круглый снеговик, подошел в своем широком белом халате Кузовков.

— 3-задачку о многорезонаторной системе я прикинул, — начал Сергей Владимирович. — Л-любопытный п-получается результат. П-представьте, говорил об этом на днях с самим Зеленогоровым. И тот тоже не знает подобных решений.

Практиканты Левенен и Капралов, услыхав фамилию академика Зеленогорова — знаменитого математика, одного из мировых авторитетов в области уравнений математической физики, вскочили со своих мест, отступили и слушали стоя из уважения к высокой науке.

Кузовков присел на краешек стола и развернул свою тетрадку.

Веснин пригласил практикантов к столу, и они снова заняли свои места.

— Получается вот что, — начал Кузовков: — разделение частот увеличивается, если собственные резонансные частоты отдельных резонаторов брать разными.

— О, черт! — крикнул Веснин.

Кузовков в недоумении схватился за свой хохолок.

Прямо на покрывавшем стол толстом сером листе картона Веснин набросал несколькими штрихами анодный блок магнетрона.

— Разноразмерные камеры резонаторов, разноразмерные камеры… — шептал он. — Вот, вот! Теперь все ясно. Надо камеры резонаторов делать разными по размерам! — весело повторил Веснин, улыбаясь Кузовкову. — А впрочем, можно и так.

Он нарисовал еще один вариант анодного блока. Затем откинулся на спинку стула и погрузился в созерцание рисунков.

— Да, — произнес он, вздохнув, — это очень здорово. Это почище колец связи.

Веснину достаточно было одного намека, чтобы понять конечный практический результат вычислений Кузовкова. Разнорезонаторная конструкция, то есть такая, в которой резонаторы делались двух типов — с двумя разными резонансными частотами — и поэтому должны были иметь и разные геометрические размеры, решала ту же задачу, что и конструкция с кольцами связи. В разнорезонаторной конструкции основной, полезный тип колебаний хорошо отделялся от паразитных спутников. Вместе с тем разнорезонаторная конструкция имела ряд преимуществ в отношении производства.

Кузовков с удовлетворенным видом смотрел на рисунок Веснина, поглаживая свои круглые щечки и кивая головой.

«А если бы я прямо по приезде со станции Медь пошел к Мочалову, — с горечью думал Веснин, — возможно, чертежи наилучшей конструкции уже лежали бы перед нами на столе… Быть может, это решение Кузовкова тоже было предусмотрено Мочаловым… После стольких месяцев труда мы пришли к тому, с чего Мочалов начал».

Веснин продолжал рисовать все на том же листе картона эскизы различных анодов магнетрона с разноразмерными камерами. На одном из этих эскизов Веснин изобразил анод с резонаторами в виде прямых щелей. Щели он нарисовал разной длины, чтобы у них были разные собственные резонансные частоты. Эти узкие щели по радиусам расходились от центрального, предназначенного для катода круглого отверстия.

— Мило, очень и очень мило, — улыбнулся Кузовков. — Мне это определенно нравится, Володя. По-моему, этот вариант следует посмотреть в настоящей конструкции. Любопытно поставить эксперимент.

— Это как восходящее солнце, — застенчиво произнес практикант Левенец, указывая на понравившийся Кузовкову эскиз Веснина.

Слово «солнце» Левенец выговаривал мягко, с украинским акцентом — «соньцэ».

Рисунок действительно напоминал условное изображение солнечного диска, окруженного лучами.

— Восходящее солнце, восходящее солнце! А ведь правда хорошее название, — мечтательно произнес Веснин. — А вы, Сергей Владимирович, что скажете?

— Э-э… — Кузовков пригладил свой хохолок. — Э… вообще бывали примеры научной терминологии, созданной, так сказать… Называют же отношение 1:(1 + n√5) — «золотая пропорция» или «прелестная пропорция». Или вот еще термин… ну, э… «линия влечения» при изучении гибких пленок. Я не возражаю против «восходящего солнца».

— Как медленно мы движемся вперед! — ни к кому не обращаясь, размышлял вслух Веснин. — Мы по крохам решаем задачу. Если бы Мочалов был жив… Какая это утрата для советской науки!.. В одной этой маленькой тетрадке, посвященной сантиметровым волнам, я уверен, есть множество решений, которые мы будем искать еще долгие месяцы… Не могу понять, что сталось с этой тетрадкой… Столько ценнейших материалов — и никаких следов… А мы бредем ощупью. Теряем дорогое время. Нет, я не могу себе простить… Нет, обязательно, не откладывая, надо начинать новые эксперименты. Сколько еще работы, какая бездна работы!

Веснин был прав в том, что для создания законченного работоспособного образца мощного импульсного магнетрона предстояло проделать еще колоссальную работу. Но основные принципиальные вопросы были уже решены.

Со времени осеннего утра 1934 года, когда в лаборатории завода обсуждались кольца связи и разнорезонаторные системы, не было до наших дней предложено никаких принципиально новых решений. Эти две конструкции — аноды с кольцами связи и разнорезонаторные системы — и поныне являются классическими. Они широко применяются на практике, их описания вошли в учебники.