Авиация и космонавтика 2015 02

Дирижабль L-30 совершил 10 налетов на Англию, сбросив 23 т бомб

Дирижабль L-33, сбросивший на Лондон около 3 т бомб. Подбит 24 сентября 1916 г.

Теперь я хотел бы рассказать кое-что о жизни экипажа на борту дирижабля. Экипаж обычно состоит из командира, вахтенного офицера, двух палубных офицеров (один «рулевой», другой «машинист») и 19 унтер-офицеров, из которых 4 рулевых управления рулями высоты и направления и один техник отсеков, отвечающий за целостность резервуаров и оболочки. Само собой разумеется, что на дирижабли набирают самый лучший, опытный и первоклассный персонал, достигший званий унтер-офицеров на флоте и в артиллерии. Рядовых в составе экипажа нет вообще. В обычных полетах люди могут сменяться с вахты через каждые 2 ч. Но при сложных боевых вылетах, какими являются и налеты на Англию, этого нельзя себе позволить, т.к. вес экономится на килограммы. До 5 унтер-офицеров остается на земле и бывает так, что люди чаще всего весь такой полет сидят у моторов. А вот, например, рулевых приходится менять, потому что каждый из них 2 ч должен пробыть на платформе, как стрелок-наблюдатель.

Самое неприятное на дирижабле – холод. Мы защищаемся от него, одевая на себя теплую одежду: толстые свитера, меховые пальто и русские войлочно-валяные сапоги. Как говорилось выше, дирижабль имеет большую скороподъемность и «забирается» на очень большие высоты. Как пример, я могу привести мой первый налет на Англию. На корабле, которым я командовал в то время, самой значительной высотой над вражеской территорией была отметка в 1400 м. Корабль, которым я командую теперь во время последнего налета без труда «забрался» на высоту в пять раз выше. Достижение такой высоты сделало необходимым введение для экипажа «искусственного дыхания», обогащенного кислородом. Необходимость приема кислорода заметна для большинства людей, начиная с высоты около 4500 м. Но опыт подсказывает, что это очень индивидуальный критерий. Например, у меня в экипаже есть люди, которые не нуждаются в кислороде и на высоте 6000 м. С кислородом же на дирижабле приходится обходиться очень экономно, чтобы его хватило на все время полета.

Еда на борт практически не берется потому, что:

– это лишний вес;

– на высоте даже самые обезвоженные продукты замерзают до такой степени, что их невозможно даже раскусить.

Лучшее питание на высоте – шоколад и кексы.

Когда дирижабль приземлился в родной гавани и заведен в ангар, то наипервейшей заботой экипажа становится его скорейшая подготовка к новому вылету. Происходит замена пробитых резервуаров, заполнение их газом, пополнение водяного балласта и запаса бензина. В среднем, такая подготовка длится около двух часов.

Я очень часто слышал мнения, особенно однажды, когда был сбит один из наших дирижаблей, что вылеты следует прекратить, а эту работу передать летчикам, которые с меньшими потерями сделают то же самое. Это абсолютно неверное мнение, потому что, во-первых, дирижабль поднимает боеприпасов столько, сколько с трудом могут поднять 20 самолетов, за счет чего при бомбардировках он достигает большей эффективности. Немаловажно при этом и то, что бомбы берутся больших калибров, а вес каждой такой бомбы в отдельности ныне существующими самолетами неподъемен. Во-вторых, воздушные налеты наших дирижаблей охватывают очень значительные площади, в то время как самолеты достигнут такой действенности еще очень нескоро. Например, самый северный пункт наших налетов в Англии – Эдинбург, самый южный – Портсмут. Основные же цели наших бомбардировок в центральных, промышленных районах Англии, бомбардировки которых имеют наиболее приоритетное значение, настолько удалены от районов базирования наших воздушных флотов, что для наших современных самолетов их смело можно считать недосягаемыми.

В это же самое время наши воздушные корабли успешно бомбят эти и другие местности Англии. Уже сегодня наши налеты наносят значительный ущерб англичанам, а особенно их военной промышленности. Кроме того, принимаемые англичанами меры оборонного характера вынуждают их держать на своем западном побережье и по всей стране огромную массу людей, орудий, материалов и прожекторов, которые отнимаются у фронта. Таким образом, уже сегодня налеты наших дирижаблей снижают нагрузку на наши войска, сражающихся на западе. Как мне представляется, главным эффектом от налетов на ту же, например, Англию тех из наших аэропланов, которые в состоянии были бы ее достичь хотя бы с минимальной загрузкой боеприпасами, был бы эффект морального воздействия на противника. Но более значительное моральное воздействие на англичан уже сейчас дают бомбардировки наших дирижаблей. Здесь я мог бы «нарисовать» для иллюстрации следующую «картинку», когда несколько недель тому назад я был во Франкфурте, весь Франкфурт говорил о налете одного жалкого английского самолетишки. Даже газеты развернули кампанию публикаций с предупреждениями о воздушных налетах. Я невольно задумался о моральном воздействии налетов наших дирижаблей. Каково должно быть у людей на душе, когда летчик сбросил не одну бомбу, которая лишь выбила стекла в нескольких окнах, а когда бы он сбросил 4000 кг взрывчатки, как бывает во время наших налетов на Англию.

Дирижабль L-35 совершил три рейда, сбросил 4 т бомб

Вид на переднюю командно-моторную гондолу дирижабля Цеппелин L-71

Цеппелин L-49, сбитый 20 октября 1917 г. и его моторная гондола. Этот дирижабль выполнил один налет на Англию, сбросив 2 т бомб

Нелишне будет сказать и о печальной стороне этого дела – о потерях дирижаблей. Раздаются голоса, что надо отказаться от потерь дирижаблей, оружия и ценных материалов, на них сосредоточенных, особенно в том случае, если дирижабль попал бы в руки врага, и наши противники начали бы строить подобные дирижабли, по качеству не уступающие нашим. Идет война, а на войне без потерь не обойтись. Заметна здесь и вот какая несообразность: почему-то у нас о потерях в армии рассуждают вполне спокойно, а потери среди дирижаблей сразу воспринимаются, как нечто из ряда вон выходящее.