Техника и вооружение 2006 11

Выполняя перегонку очередного самолета, капитан произвел промежуточную посадку в Перми и оформил заявку на продолжение полета 3 мая. А утром 1 мая его подняли по тревоге. По дороге на аэродром представитель командования сообщил ему: «…Если Вам удастся загнать нарушителя в зону действия ЗУРСов, получите команду «Отвал», после которой все в кратчайшие сроки с разворотом на 180 должны уйти от нарушителя. Если не сумеете — получите команду таранить».

Значит, кроме пары перехватчиков, совершивших посадку в Свердловске, был еще один, совершивший «промежуточную посадку» в Перми. Вот этот перехватчик и выполнил поставленное задание. «Пилот американского самолета, пытаясь оторванная от преследователя, увеличил скорость и высоту, но Т-3 и не думал отставать. Дежурная пара МиГов сохраняла свое место ниже нарушителя. Капитан Н., имитируя попытки надежного прицеливания, направлял движения U-2 туда, куда требовал пункт наведения. И вот последовала команда «Всем отвал». Капитан тотчас повернул на обратный курс с одновременным снижением высоты. Посадку произвел на аэродроме вылета в Перми.

Зарулил после посадки и один из МиГов. Другого так и не дождались. Как оказалось, он был сбит первой же ракетой. Нарушителю досталась лишь восьмая.

О случившемся мы узнали 3 мая от командира полка Бурякова».

После того как самолет U-2 был сбит, события развивались так: «Прилетел капитан Н. С собой он привез врученный ему командованием кусок металла весом с килограмм — от сбитого U-2.

Прошли годы. Многие секреты перестали быть секретами. Лет пять назад газеты рассказали о старшем лейтенанте Сафронове, который, преследуя Пауэрса, был сбит первой ракетой наших ПВО. А вот о капитане Н. никто не вспомнил».

Эти слова писал человек информированный, бывший военный летчик 1-го класса. История с летчиком Ментюковым, который, тоже на перехватчике Су-9, взлетел с аэродрома в Свердловске, но с Пауэрсом не встретился, была уже на слуху. Нe знаю, почему еженедельник «Совершенно секретно» не довел расследование до конца: кто он, капитан Н.? Жив ли в настоящее время? Ведь оставалась же какая-то документация, полетные листы, например, из которой можно было узнать его имя и фамилию?

Что в уничтожении самолета-шпиона большую роль сыграл высотный перехватчик Су-9 — это факт [4], такой ко времени инцидента с Пауэрсом действительно был уже разработан.

Правда, Су-9 с одного из сибирских заводов-изготовителей в Белоруссию перегонялись без ракетного вооружения (его изготовление не успели завершить) и на малых высотах: гермокостюмы летчикам не выдавались. Таран был единственным средством пресечь действия самолета-нарушителя, но, учитывая потолок полетов U-2, он был смертельно опасен и для нилота истребителя-перехватчика.

Назывался и зенитный ракетный комплекс, установленный под Свердловском, — это был С-75. Но далее мой рассказ не о версиях уничтожения самолета U-2 и не о суде над Пауэрсом, погибшим в возрасте 48 лет 1 августа 1977 г. после возвращения в США в катастрофе вертолета при не вполне выясненных обстоятельствах [6].

При падении U-2 хвостовая часть его фюзеляжа уцелела лучше, чем центроплан. «Фюзеляж U-2 упал на большую поляну в лесу и, как ни странно, сохранился гораздо лучше, чем можно было ожидать после падения с двадцатикилометровой высоты», — писал Ф.А. Ветров [7]. Там, в отсеке, где размещался тормозной парашют, используемый при посадке U-2, находилось целое, практически невредимое радиоэлектронное устройство. Разве, что некоторые «лорды», амортизаторы, были срезаны под действием перегрузок, возникших при падении самолета. Название радиоэлектронной аппаратуры было «Рейнджер». Широкополосные входное и выходное устройства, специфика построения антенн, — все это указывало на принадлежность «Рейнджера» к аппаратуре радиоэлектронной борьбы. Действительно, это оказалась малогабаритная станция имитационных активных помех. Надо ли пояснять, что очень скоро «Рейнджер» оказался на рабочем столе закрытой лаборатории «сто восьмого» [10, 11].

Н. С. Хрущев «распорядился в московском Парке культуры имени Горького открыть в просторном шахматном домике выставку останков U-2 и его шпионского оборудования. Он сам приехал на «вернисаж» вместе с министром иностранных дел Громыко, внимательно все рассмотрел, погрозил пальцем Западу и выступил перед журналистами на пресс-конференции, где хлестко и остроумно отстегал президента США и всю его камарилью, которая сама себя посадила в этакую лужу» [7]. Свое выступление перед журналистами Н.С. Хрущев делал с импровизированной «трибуны» — с табуретки, на которую довольно легко для своих лет взобрался, возвышаясь над головами присутствовавших. «После своей речи Хрущев с помощью охранников спокойно слез с «трибуны» и в окружении плотного кольца советских и иностранных журналисток стал медленно двигаться по павильону, где были экспонированы останки «шпионского ястреба». Главшли маршал авиации Вершинин с большим знанием дела докладывал собравшимся, какой прибор для чего предназначен, каковы технические данные U-2, в чем особенности маршрута самолета Пауэрса. Хрущев спокойно слушал Вершинина и понимающе кивал головой [11а]. Наконец подошли к прибору, напоминающему раскрытую для работы пишущую машинку.

Это что такое? — добродушно спросил Хрущев.

— Это специальный магнитофон, на который Пауэрс записывал сигналы советской ПВО и радиолокационных станции по маршруту движения U-2, ответил Вершинин.

— А он работает? — поинтересовался Хрущев.

— Как часы, — ответил маршал. — Убедитесь сами.

И он нажал соответствующую клавишу магнитофона. По залу разнеслись странные звуки, похожие на какофонию в обычном радиоэфире, когда быстро вращают ручку настройки. Десятки рук с магнитофонами потянулись с разных сторон к «говорящему ящику». И в этот момент неожиданно прозвучало:

Немедленно убрать эту музыку! приказал покрасневший от негодования Хрущев. — Это же надо такое придумать! Давать для перезаписи то, ради чего к нам летел.

А вы, специалисты, тоже хороши, — обратился он, повернувшись к военным — Готовы рассекретить все и всем! Не дело это. Думать надо! — и для убедительности он показал пальцем на свои вспотевший от негодования и волнения лоб».

«Рейнджера» на этой выставке но было: эта аппаратура, имевшая, как сразу же было установлено, отношение к закрытой отрасли, радиоэлектронной борьбе, сначала находилась в Чкаловской где прошли первые заседания экс портной комиссии назначенной для того, чтобы дать предварительные характеристики аппаратуры в целом и отдельных ее частей.

Было, конечно, задание: срочно изучить установить функциональные связи, разобраться в принципах действия. Но разве только в руководящих указаниях было дело! Это была давно не представлявшаяся возможность посмотреть что и как делается у наших соперников за океаном. Можно сказать, первая возможность за последние годы. Во второй половине 1940-х гг. был уже подобный случай на Дальнем Востоке наши летчики посадили, а потом интернировали «летающую крепость» В-29 Тогда изучать аппаратуру, размещенную в этом самолете, бросились специалисты разных ведомств Что было по нашему профилю? Аппаратура «свои-чужой» — разработка отечественных изделий подобного профиля началась как раз с этого времени. Получили команду воспроизвести различные реле и разъемы, из тех, которых у нас еще не было, воссоздали конструкцию контура «бабочка» — это из мелочей, по тоже требовавших пристального изучения, как, впрочем, и технология изготовления болтов которую долго не могли разгадать.