Авиация и космонавтика 2007 06

Это были критические дни перед началом нашего контрнаступления под Москвой. Немцы стояли буквально у ворот столицы, самолеты нужны были срочно, и мы сразу же приступили к сборке «Харрикейнов». Неожиданной трудностью стало то, что никто не знал, в каких ящиках находились необходимые для сборки инструменты. А ящиков были сотни, и лежали они в беспорядке прямо на снегу. Помню, главной проблемой было найти специальный ключ к гайке, крепившей к валу воздушный винт. Из-за него вся работа остановилась, пришлось один за другим вскрывать все ящики, а их содержимое стаскивать в сарай. А содержимое порой было самым необычным. Дело в том, что эта первая сотня «Харрикейнов» была исходно адресована куда-то в Африку и с полдороги по приказу Черчилля повернута в Россию. Поэтому наряду с различными и действительно нужными инструментами и приспособлениями из ящиков извлекались москитные сетки, мази от ядовитых насекомых, а также такие соблазнительные предметы, как хронометры, бинокли, яркие парашютные мешки и многое другое, положенное по табелю британскому экспедиционному авиакрылу. Прямо скажем, сохранить все это, вываливавшееся из раскрытых ящиков прямо на заснеженное поле аэродрома, было непросто и не всегда удавалось…

Группа английских инструкторов состояла из трех офицеров, одного старшины - сверхсрочника, настоящего технического аса, подобного нашим многоопытным авиационным технарям, 18 сержантов и рядовых. Все три офицера не были профессиональными военными авиаторами. Они принадлежали к так называемому добровольному резерву, и на лацканах их форменных серо-голубых тужурок поблескивали золоченые буковки VR (Volunteer

Reserve). Старший группы - капитан Дайсон был по профессии гражданским инженером, специалистом по строительству мостов. Ему помогла хорошая инженерная подготовка, но от авиационной специфики и знания «Харрикейнов» он был достаточно далек. Два других офицера были летчиками, окончившими летные школы по типу нашего ДОСААФ, «без отрыва от производства», но летавшие на боевых самолетах. Старший по возрасту - капитан Рид, по профессии книгоиздатель, был малообщительным, сухим человеком, не скрывавшим отсутствия у него симпатий к нашей стране и к своим советским коллегам. Второй - старший лейтенант Джеффери Ричарде, или попросту Джефф, был его прямой противоположностью. Невысокого роста, с небольшой светлой бородкой, постоянно улыбающийся, он был всеобщим любимцем, со всеми находил общий язык, невзирая на языковой барьер. «На гражданке» он, как это ни странно, был студентом богословского факультета (!), кажется. Кембриджского университета и потому имел в группе прозвище «Бишоп» (Епископ). Говорили, что после возвращения группы в Англию Ричардс погиб в воздушном бою с немецкими истребителями…

Главным действующим лицом при сборке самолетов (пока этим делом не овладели весьма успешно наши инженеры и техники) был уже упомянутый старшина сверхсрочник. В январе 1942 г. пришла из Англии телеграмма о присвоении ему звания младшего лейтенанта. Товарищи нарисовали ему на погонах чернильным карандашом звездочку, и он тут же пересел за офицерский стол, к которому раньше не был допущен.

Жили англичане в маленькой двухэтажной гостинице, кажется, единственной тогда в Кинешме, запечатленной в прекрасном довоенном фильме «Бесприданница». Снабжали их, разумеется, по улучшенной продовольственной норме, выдавали табак «Казбек», из которого они ловко скручивали себе «сигареты» с помощью неизвестно где добытой папиросной бумаги. Однако затем «Казбек» кончился, и англичанам впервые выдали махорку. Они долго и с удивлением рассматривали ее, затем все же скрутили себе огромные «козьи ножки» и после затяжки заявили, что махорка очень напоминает им солому, предварительно пропущенную через лошадь.

После того как был найден весь необходимый инструмент, сборка самолетов шла без особых затруднений. Несмотря на обоюдное незнание языка, технические специалисты с помощью жестов неплохо понимали друг друга. Сложнее было с подготовкой летчиков. Мне пришлось в спешном порядке, работая по ночам, перевести на русский «Инструкцию летчику по эксплуатации и технике пилотирования самолета». Эта брошюра была издана в скромной кинешемской типографии на газетной бумаге и сейчас вряд ли где-либо сохранилась. Днем же приходилось участвовать в занятиях с летным составом. Длилось это, правда, недолго, пока не вступили в строй наши летчики-инструкторы, с успехом переучивавшие летный состав строевых частей, проходивших через 22-й ЗАП.

В декабре 1941 г. в полку появилась штатная переводчица. Это была милая местная девушка, окончившая весной Московский институт иностранных языков. С началом войны, не зная куда деться, она приехала к маме в Кинешму, где неожиданно потребовались ее услуги. Хорошо зная язык, она, естественно, ничего не понимала в авиационной технике и на аэродроме старалась держаться поближе ко мне. Однако довольно скоро она овладела англо-русской авиационной терминологией и не только ей, но и некоторыми особенностями чисто русской аэродромной лексики. Между прочим, она очень нравилась Джеффу Ричардсу, и, как мне казалось, не без взаимности. Увы, суровые нравы тех времен никак не допускали реализацию подобных симпатий. Позднее она вышла замуж за одного военного авиационного инженера, работавшего в ГосНИИ ВВС, и стала ведущей переводчицей в этом известном институте.

Когда ударили настоящие морозы, возникла первая серьезная трудность с «Харрикейнами». Дело в том, что лопасти винтов этих самолетов были деревянными. Их комлевые части на ленточной резьбе ввертывались в стальные втулки и фиксировались в них клеем. Из-за различий в коэффициентах температурного расширения при резком похолодании эти клеевые соединения разрушились, и, придя на аэродром, техники самолетов с удивлением обнаружили, что лопасти свободно проворачиваются во втулках, принимая совершенно произвольные положения. Ситуация выглядела критической. Англичане понятия не имели, что делать, да и мы, советские инженеры, ничего придумать не могли, лишь мучительно вспоминали теорию воздушных винтов, читавшуюся нам в академии. Как всегда, выручила наша российская смекалка. Пока мы ломали головы, один старый авиационный техник взял дрель и просверлил насквозь втулки вместе с ввернутыми в них лопастями. В отверстия он пропустил тонкие стальные шпильки, законтрив таким образом лопасти во втулках. Вопрос был решен раз и навсегда, честно говоря, без подкрепления его какими-либо инженерными расчетами прочности модифицированных английских винтов.