Йоже Пирьевец - Тито и товарищи

Поскольку в августе 1968 г. страх перед советским нападением достиг апогея, ЦК КПЮ рассуждал о возможной реакции на встрече, созванной на Бриони. В связи с этим генерал Гошняк, союзный секретарь по народной обороне, был подвергнут острой критике из-за своих просоветских позиций и обвинен в том, что хотел открыть границы подразделениям Варшавского договора. После заседания Кардель вернулся в Любляну, где с большим удовольствием рассказал словенской политической элите, что в случае нападения руководство сопротивлением возьмут в свои руки отдельные республики и оба края (Косово и Воеводина). Словенцы эту новость приняли с одобрением, поскольку еще не смирились с тем, что их партизанские части в 1945 г. вошли в состав создававшейся тогда Югославской армии [2140] Сообщение о встрече ему предоставил Александр Лучу; Guštin D. Teritorialna obramba. S. 282. . Как рассказывает сын Матии Мачека, его отец от счастья скакал на одной ножке как ребенок. Но не всем в ЮНА решение о создании территориальной защиты понравилось. Mногие, начиная с генерала Гошняка, задавались вопросом о ее эффективности и говорили, что всё это угрожает престижу ЮНА [2141] TNA. FCO 28/1647; NIE 15–79. Prospects for Post-Tito Yugoslavia. Vol. II / The Annexes, 25.09.1979 // Yugoslavia. From «National Communism». S. 607. . После падения Ранковича было очевидно, что Иван Гошняк находится на вершине своей силы и влияния. С Тито он тесно сотрудничал, особенно когда воспротивился попытке ввести самоуправление и в армии, как того хотел бы Кардель. Однако не прошло и года, как почва у Гошняка под ногами заколебалась, ведь его уже давно критиковали из-за кадровой политики, которую он проводил самовольно, даже минуя Исполнительный комитет. Поскольку после IV Пленума вся каша заварилась прежде всего из-за подъема национализма, Гошняк упрекнул Тито, что было бы лучше послушать его совет и перед осуждением Ранковича заменить все «исторические» кадры. Тито на него обиделся, и их отношения настолько ухудшились, что министр обороны, когда упоминал маршала, использовал ругательство: «тот самый пес» [2142] AS. Dedjer. T. e. 68. Krtačni odtisi. S. 774; T. e. 261. Gošnjak, 16.09.1985; T. e. 264. Sukob s Titom. S. 222 c; M. M. (Mile Milatovic). Dnevnik. 02.10.1986. . Хотя он всё еще сохранял пост заместителя верховного командующего, в июне 1967 г. маршал его заменил на должности секретаря по обороне сербом, Николой Любичичем, который, помимо того, что в 1941 г. спас Тито из итальянской засады, имел еще одно качество: он умел слушаться. Эта замена не снизила напряженности и накала интриг в армии, особенно когда стало ясно, что в партизанское ядро ЮНА всё глубже проникает национализм. Это укрепляло озабоченность тех, кто был настроен «проюгославски» [2143] BjelajacM. JLA v šestdesetih in v prvi polovici sedemdesetih // Slovenja – Jugoslavja. S. 93, 94. См.: Duhaček A. General Gošnjak o sebi i Revoluciji. S. 90, 91; Guštin D. Teritorialna obramba. S. 283. . (Из-за внутренних столкновений, которые очень часто были результатом межличностных конфликтов и афер, в 1968 г. было отправлено в отставку 38 генералов и 2400 офицеров).

Во второй половине 1960-х гг. повсеместно в Югославии стал подниматься национальный вопрос.

Уже осенью 1966 г. можно было снова услышать требования словенцев и македонцев относительно равноправия их языков в союзных органах [2144] NARA. Pol 15-8. Yugo. Belgrade. 08.11.1966. . В конце 1966 и в начале 1967 г. дошло до открытого спора с болгарами относительно Македонии, который изначально вспыхнул между историками двух народов, при этом македонцы упрекали соседа, что он проводит денационализаторскую политику в отношении македонского меньшинства в Ширине, и требовали, чтобы правительство в Софии признало национальную автономию. Болгары об этом ничего не хотели слышать, поскольку отрицали существование отдельного македонского этноса, считая его лишь ветвью своего народа. В последующие два года полемика усилилась, достигла острой фазы и не утихала вплоть до смерти Тито вопреки временным попыткам примирения [2145] BA. DY 30/J IV 2/2J/8077. . Поскольку македонцы стремились укрепить свою национальную идентичность, они, начиная с войны и далее, пытались сделать свою церковь автокефальной, что в православном мире традиционно является важнейшим атрибутом государственности. Пока у власти был Ранкович, было невозможно, чтобы эти желания услышали, ведь он считался защитником Сербской православной церкви, в рамках которой находились македонские епархии. Почти год спустя после его падения, 18 июня 1967 г., македонцы получили разрешение коммунистических властей отделиться и избрать своего патриарха. Сербская православная церковь этому сильно противилась, поскольку якобы речь шла о дополнительном ударе по югославянской идее, однако у нее ничего не получилось. Она никогда не признавала македонской автокефалии, впрочем как и патриарх в Константинополе [2146] Dabčevič-Kučar S. ‘71. Hrvatski snovi i stvarnost. Knj. I. S. 452; PirjevecJ. Jugoslavja. S. 285; NIE 15–61, Outlook For Yugoslavia, 23.05.1961 // Yugoslavia. From «National Communism». S. 257; NARA. CREST. Central Intelligence Bulletin, Church-State Conflict Sharpens in Yugoslavia. 10.06.1952. .

Тито с озабоченностью следил за ростом национализма. На IV Пленуме ЦК СКЮ в феврале 1967 г. он четко сказал: «.мы не позволим расширения деструктивных лозунгов, национальной нетерпимости и шовинизма, что иногда происходит в наших школах и в других областях нашей общественной жизни» [2147] Ridley J. Tito. A Biography. P. 383. . Однако вопреки этому предупреждению уже месяц спустя вспыхнул языковой конфликт между сербами и хорватами, который нес в себе еще большую разобщающую силу, нежели сербско-македонский церковный спор. Корни этой ссоры уходили в 1954 г., когда, согласно указу партийного руководства, в Нови-Саде встретились представители двух руководящих культурных образований: Матицы сербской и Матицы хорватской и достигли соглашения, которым подтвердили существование сербско-хорватского или хорватско-сербского языка, который имеет два диалекта: «иековский» и «ековский» (например: mleko или mlijeko), и два способа написания: кириллицу и латиницу. Однако в последующие годы оказалось, что в едином языковом пространстве (Сербия, Хорватия, Босния и Герцеговина и Черногория) в ущерб хорватскому всё же распространялся сербский вариант. То, что латиница начала вытеснять кириллицу, хорватам не служило утешением. Начали говорить, что они жертвы сербских гегемонистских стремлений, цель которых сводилась к тому, чтобы хорватская культура и язык растворились в югославянской общности с сербским оттенком [2148] PA. B 12. Bd. 547. .

По предложению видных членов Югославянской академии наук и искусств и не без благословления Бакарича в Загребе в апреле 1967 г. была опубликована «Декларация о названии и положении хорватского литературного языка», которую, помимо представителей восемнадцати культурно-научных учреждений, подписал также Мирослав Крлежа. Хотя после падения Джиласа он был одним из главных интеллектуалов в кругу Тито, подобно Максиму Горькому в кругу Ленина, и поэтому пользовался большим уважением, очевидно, в вопросе о Декларации он не посоветовался с Тито [2149] AS. Dedjer. T. e. 188. Tipkopis za IV. zvezek Titove biografije. S. 89. . В упомянутом заявлении виднейшие хорватские интеллектуалы в первую очередь предлагали поправку к статье конституции, которая провозглашала единство сербско-хорватского и соответственно хорватско-сербского языка и предлагала необходимое разделение. Начался огромный скандал, какого довоенная Югославия еще не знала. Сербы ответили со всей ожесточенностью и даже требовали, чтобы тех, кто подписал декларацию, посадили в тюрьму. (Бакарич этому воспрепятствовал, причем вышел из игры и отсеял наиболее сомнительных из оставшихся) [2150] Bilandžič D. Povjest izbliza. S. 60, 61, 258, 295; Cenčic V. Titova poslednja ispovjest. S. 16, 172. . В ответ на хорватские требования белградский писатель Антоние Исакович вместе с другими интеллектуалами обнародовал «Предложение для размышлений», в котором развил великосербские идеи и, помимо прочего, утверждал, что в Хорватии необходимо открыть школы для сербского меньшинства, в которых бы употреблялась кириллица [2151] AJ. KPR II-4-a, K 163, Informacije o dogajanjima u vezi s deklarcjom o Hrvatskom jeziku i predlogom za razmišljanje grupe srpskih književnika. 21.III.-24.V.1967; Čosič D. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 305–307; Milosavljevič O. Činjenice i tumačenja. S. 201203. . Главной мишенью нападок был, конечно же, Крлежа, обвиненный в том, что он «бастион великохорватства». Поскольку было необходимо разрядить обстановку, Крлежа в разговоре с Тито решил попросить о своей отставке из ЦК СКХ, которую сразу же приняли [2152] NSK. Arhiv Bakarič. Kutja 47. Sjednica IK CK SKH. 04.12.1967; AJ. 838, LF. II-1/78, Miroslav Krleža – Titu. 18.04.1967; ČosičD. Piščevi zapisi (1951–1968). S. 308. . В тот же день ему позвонил Тито и пригласил на ужин на Бриони. Писатель, чей лозунг был «Береги голову», конечно же, принял приглашение [2153] Dabčevič-Kučar S. ‘71. Hrvatski snovi i stvarnost. Knj. II. S. 822; BilandžičD. Povjest izbliza. S. 240; Cenčič V. Titova poslednja ispovjest. S. 137, 138; ČosičD. Piščevi zapisi (1969–1980). S. 286. .