Билл Франсуа - Красноречие сардинки [Невероятные истории подводного мира] [litres]

Сардины не поддались панике. Пусть и ослепленные и оглушенные, они знали, что их единственное спасение – оставаться единым целым, прислушиваться друг к другу, организоваться и действовать вместе, как одна рыба. Их масса принимала форму странных арабесок и завитков – так они старались сбить с толку нападавших, уклонялись от их атак, потом тут же снова группировались, пытаясь отразить солнечные лучи во все стороны, чтобы ослепить хищников.

Но тунцы пришли издалека, они безостановочно плыли день и ночь, и им грозил голод. Поэтому они поменяли стратегию: вытолкнули сбившихся в комок сардин к поверхности, к непреодолимой для них стене движущегося неба.

Сардинка взлетела в воздух, увлеченная плотным строем соседок, которые начали прыгать, чтобы спастись от нападения тунца. В те несколько секунд, пока она висела в легком и сухом пространстве, перед тем как снова упасть, сардина успела рассмотреть безумную суматоху и море, которое закипало повсюду, сколько видит глаз, от повторяющихся атак тунцов, а еще потрескивающие фейерверки взметнувшихся вверх сардин и небо, пустое небо, оккупированное неистовыми птицами. Море пенилось в грохочущих водоворотах и непонятных бурлящих потоках: шум не позволял услышать сородичей и заново выстроиться в этом сумбуре.

Слева от нашей сардины спикировала крачка, с шумом пробив на воде пузырчатый след, потом рывками вернулась на поверхность, неся в клюве добычу. Сардина почувствовала, что ударяется о воду, уклоняясь от пикирующей птицы. Она больше не знала, куда ей деваться: атаки следовали теперь и из моря, и с воздуха. Один из тунцов прыгнул назад и снова упал в воду, громко шлепнув по пене. То, что осталось от косяка, неожиданно сместилось в сторону. Очутившись в одиночестве где-то сбоку, наша сардина не сумела присоединиться к остальным. Ее заметил тунец, погнался за ней, а потом развернулся и нырнул с открытой пастью прямо в стаю, которая быстро уходила и вскоре оказалась далеко. Сардина осталась в одиночестве, разлученная с остальными. Хорошо заметная и уязвимая, вдали от спасительной массы себе подобных. Срочно уплывать, мчаться все время вперед – вот единственный шанс на спасение.

Миллионы содранных чешуек блестели в синей воде словно снежные хлопья. Наша сардинка удирала в панике, что ее заметят. Отражение пиршества тунцов в серебряном зеркале ее кожи стремительно уменьшалось. Сколько разных картинок уже успело отразить это зеркало! Сколько сцен, когда сардинка становилась невидимкой и краски окружающего мира один в один проступали на ее коже. Рыбка плыла вперед изо всех сил и вспоминала все, что однажды отпечаталось на ее чешуе: игры дельфинов, большие корабли, скалы далеких островов, диковинные морские черепахи… Как много тайн она несла в себе! Но что станется со всеми этими историями? Ведь она всего лишь одинокая сардинка, слабая и беззащитная, уже практически приговоренная к растворению в желудочном соке какого-нибудь тунца. Микроскопический кусочек пищевой цепи, на один глоток любому хищнику, встреченному на пути. Что же нужно сделать, чтобы множество событий, о которых она готова рассказать, не исчезло бесследно в циркуляции вод Мирового океана?

Летом 79-го года Везувий начал извергаться и накрыл лавой и пеплом римские города Помпеи и Геркуланум. Плиний Старший к тому времени ушел с госслужбы и жил неподалеку, вдали от своей Нарбоннской Галлии. Потрясенный этим из ряда вон выходящим явлением природы, он захотел понаблюдать за ним с более близкого расстояния и понять, что происходит. Он помчался туда, откуда все убегали, и вышел в море в Неаполитанском заливе, погрузив на свой корабль таблички, чтобы описывать на них все подробности извержения вулкана. Из-за пепла было темно днем, пемза сыпалась с неба, словно град, а Плиний, ничего не боясь, подробно фиксировал все происходящее. А когда он оказался слишком близко к источнику опасности и собрался развернуться и уплыть, он вспомнил, что в доме на склоне вулкана живут его друзья и спастись они могут только по морю. Так его научная экспедиция превратилась в миссию по спасению, которая плохо кончилась. В последний момент Плиний спас своих друзей от вулкана, но он не знал, насколько опасны газы, выделяющиеся при извержении. И ядовитый дым, увы, убил его. Но выжили все его истории, включая последнее описание вулкана, которое можно прочесть и сегодня. По его словам, дым образует облако, напоминающее зонтичную сосну. В тридцати семи томах “Естественной истории” записаны и сохранены на века рассказы Плиния, которыми он делится со всеми, и примерно два тысячелетия спустя мы все еще имеем возможность в них вслушаться. Плиний был представителем рода человеческого: написанное им устояло наперекор и вулканам, и времени. А что насчет сардинки? На что могут рассчитывать ее истории?

Наша сардинка плыла так долго, что потеряла представление о времени. Она не заметила, как вода вокруг поменяла цвет, и теперь ее чешуя отражала уже не лазурь открытого моря, а зелень подводной растительности и охру скал. Силы были на исходе, ее пошатывало. Сбивающие с толку волны подталкивали ее к неведомому месту – суше. Она почти не обратила внимание на то, как зеленая сетка вытащила ее из воды, и вот она уже плавает в пластиковом ведерке, разрисованном морскими звездами. В этот момент она встретила незнакомый взгляд – на нее смотрели глаза ребенка. И когда она, чудесным образом спасенная, уже стала уплывать к свободе и опасностям моря, сардинка решила поделиться со своим спасителем некоторыми из известных ей историй и позвала его за собой.

Пришло время и мне, как этой сардинке, снова отправляться в путь. Мне нужно еще достичь стольких горизонтов, встретить так много новых рыб, увидеть и разгадать так много тайн. А еще постараться защитить множество обитателей моря и принять множество вызовов, чтобы вновь обрести свое место в сбалансированном единстве океана и жизни. И главное, столько всего узнать и открыть в историях, которые мне нашепчут морские жители. Возможно, в один прекрасный день мы с вами снова встретимся. И быть может, я вам их перескажу.

Но, глядишь, однажды вы сами встретите сардину или кита, веслоногих рачков копеподов из зоопланктона или чайку, и они увлекут и вас в путешествие, полное удивительных повествований. И тогда вы в свою очередь поделитесь ими со мной.

А пока пусть эти рассказы качают нас на своих волнах и вдохновляют, побуждая придумывать новые и передавать их по цепочке. Потому что мир морей, как и мир слов, – пространство свободы, которое должно таковым оставаться. Все желающие накинуть узду на слова, навязать свои правила формам выражения, подобны стремящимся возвести барьеры поперек моря. Океан принадлежит всем и не принадлежит никому. Как и воображение. А потому, кем бы мы ни были – одиноким китом, разговаривающим на собственном языке, или анчоусом, движущимся внутри огромного косяка в едином ритме со своими сородичами, или изобретательным осьминогом, приставучей рыбой-прилипалой или скрытным омаром, – пусть каждый на свой лад свободно распевает свои песни.