Владимир Ткаченко-Гильдебрандт - Загадочная шкатулка герцога де Блакаса

(16) Древние язычники, как говорит аббат Миньо (Mignot) (Mémoire des inscr., t. XXXIV, p. 127) никогда не уточняли род или пол своих божеств: они рассматривали их как бы общего рода, они их наделяли безразлично мужскими или женскими чертами.

В Амафонте признаки незапамятной древности оставляют проявляться изначально андрогинному характеру Венеры. Изображение из Амафонта предстает перед глазами бородатой женщиной со всеми чертами гермафродитизма (Biog. univ., partie myth., art. Venus).

Дальше мы увидим, что Саклас или Неброт у манихеев соединял в одном и том же андрогинном персонаже активное и пассивное начала.

Эти идеи овладевали даже ревностными христианами вплоть до епископов. Так, епископ Птолемаиды Синезий, уступая в V столетии египетским философским идеям, воскликнул в поэтическом воодушевлении, обращаясь к Богу:

“Ты — корень и начало всех вещей прошлых, настоящих и будущих; Ты — корень всего сущего; Ты — отец; Ты — мать; Ты — мужское и женское”.

Synes., hymne II, v. 90 — Mémoires des inscr., t. XXXI, p. 235; Beausobre, t I, p. 582.

(17) Эта эманация или излучение (именно последнее слово мы находим в Эннеадах) является еще и концепцией александрийской школы:

“Премудрость, — говорит Филон, — пребывает выше неба и оттуда, не выходя из своего покоя, она излучается в чувственный мир посредством души, которая принимает впечатление идеи и передает ее всему тому, что за ней следует” (Vacherot, loc. cit., р. 476).

(18) “Virtus ex quadam Prunica virgine manans”.

(19) Origene, I, c. 34. Плотин в совершенно поэтическом изображении представляет эту вторую душу, эту человеческую душу, падающей на землю со сломанными крыльями, потому что она больше не может удержаться в небе (Enneades, IV, III, 7).

(20) См. Matter, второе издание, t II, р. 130.

(21) Здесь собственные выражения маркионитов, сектантов, согласно которым Иисус Христос является чистым духом и его деяния по отношению к человечеству были только видимостью. См. прим 60 к главе “РАЗЫСКАНИЯ О ПРОИСХОЖДЕНИИ ОТРЕЧЕНИЯ, ВЫРАЖЕННОГО В НАДПИСИ НА ШКАТУЛКЕ СЛОВОМ TANKER И ПР.; О ЗНАЧИМОСТИ ЛАТИНСКОГО ЭПИТЕТА GERMINANS” части I Монографии.

(22) Плотин, peri kallous (греч.) Vacherot, loc. cit, p. 93. (Стр. 6)

(23) Matter. Hist, du Gnost, 1828, t. II, p. 177, 179, 212, 231, 425.

(24) Среди этих первых сект нужно выделить офитов, каинитов, николаитов и адамитов, которые отличались друг от друга только по названию.

(25) См об ассассинах. Монография, часть I, глава “РАЗЫСКАНИЯ О ПРОИСХОЖДЕНИИ ОТРЕЧЕНИЯ, ВЫРАЖЕННОГО В НАДПИСИ НА ШКАТУЛКЕ СЛОВОМ TANKER И ПР.; О ЗНАЧИМОСТИ ЛАТИНСКОГО ЭПИТЕТА GERMINANS”.

(26) Это неприятие возникало в разных формах, и как мне досадно от него. Один говорил с уверенным авторитетом: “Да, эта шкатулка, очевидно, из эпохи Генриха IV”. И многие ему аплодировали, что всегда делается по отношению к книгам и произведениям другого. “Впрочем, господин совершенно прав, — добавлял умный человек из меньшинства слушателей, — ибо вот на крышке шкатулки портрет Марии Медичи”.

(27) Агапиты — секта, произошедшая от Карпократа — называли душу или премудрость Агапэ. Представляется, что одна образованная испанка с таким именем, основала эту школу под влиянием Маркуса Египтянина (См. Sulpice Severe, Hist, sac., lib. II, c. 46). Тот же историк добавляет, что Маркус являлся учеником Манеса. Агапэ увлекла с собой ритора Гельпидия и позднее знаменитого Присциллия: “In Hispania Agape Helpidium millier virum caecum caeca duxit in foveam, successoremque sui habuit Priscillianum” (Hieronym. Epist. Ad Ctesiph).

Апеллес, ученик Маркиона, давал душе или ПРЕМУДРОСТИ имя Филомены, поскольку так звалась его избранница, разделявшая его ложную доктрину. Женщины преобладали в манихейских мистериях и посвящениях. Так, около 404 года одна манихейка из Антиохии по имени Юлия пришла с несколькими другими в Газу, где совратила разных людей своими рассуждениями и, как добавляет Тиллемон, еще больше своими деньгами (Till., Mémoires eccl., t. IV, p. 405; Bolland, 26 feb., p. 658).

(28) Феодорит, Haeret. feb., lib. I, c. 7.

(29) Святой Епифаний, Haeres., 31, c. 18.

(30) Matter, первое издание, 1.1, p. 171.

(31) Феодорит, Haeret., lib. I, c. 7.

(32) Прюницея спустилась в воды, которые укрыли ее массой материи, но когда она пожелала подняться на небо, то не смогла этого сделать из-за тяжести материи, остановившей ее взлет (Beausobre, t. II, p. 326). Вот уж точно очень удачное заимствование в греческой мифологии.

(33) Гностики, по словам Маттера, имели три своих главных средоточия: Сирия, Египет и Малая Азия (первое издание, 1.1, р. 323).

(34) Святой Епифаний, Haeret., 29, с. 1; Matter, Ire division, t. II, p. 327.

(35) “Ore sed non corde”, как говорят все свидетельские показания неизданных документов.

(36) Тот, который желает (Diet. De la Bible). Премудрость проявлялась также под одним из собственных свойств, к примеру воля. “Masculam vero virginem quam lucis filiam dicunt et Joel nominant ’’(Tbeodoret, Haeret. feb., c. 26).

(37) В греческом языке metis (греч.) или metos (греч.) обозначает премудрость, мудрость, благоразумие и пр. (Стр. 10)

(38) Haeres. XXVI, с. 16.

(39) Matter, первое издание, t. II, р. 281.

(40) По греческой мифологии METIS, самая благоразумная из богинь, была первой женой Юпитера; но этот бог, изучив судьбу, что сын METIS его однажды низложит, пожрал ее. После чего он сам породил Минерву, вышедшую из его мозга (см. Шомпре и Миллен на слово METIS). Это карпократианский миф, о котором говорят Святой Епифаний и Святой Климент Александрийский. Вот текст первого из них в переводе отца Пето:

“Nam et a poetis Metin (MHTIN) (quam prudentiam apellare possis) filiam suam absorbens introductus est Jupiter. Nemo porro infantem absorbeat; quemadmodum sanctus Clemens, cum deorum qui a Graecis turpitudinem deridet. Ouod enim dévorasse Metin dicitur, non de infante ullo, sed de proprio semine par est intelligi”.

(41) Он учил, что чистый хаос может рассматриваться как первое начало; что из хаоса выходит Эреб и ночь, то есть монада и диада, или конечное и бесконечное; что Эреб и ночь порождают в своем союзе эфир, любовь и METIS, означающую разумную триаду (Vacherot, Hist. crit. De l’ec. D’Alex., t. II, p. 393). Поистине, в этих сопоставлениях любопытно наблюдать, в сколь экстравагантные трансформации философы разных времен втягивали свою метафизику.

(42) Плутарх, de Isi et Osiri, с. 56.

(43) Плутарх, De Isi et Osiri, c. 37. Вот фрагмент в переводе Амио: “Египтяне говорят, что Изис, которая не что иное, как зарождение, возлежит с Озирисом; тем не менее, они называют луну матерью мира и говорят, что она двойной природы, мужской и женской. Женской, поскольку она наполнена и беременна светом солнца; мужской, поскольку она вбрасывает в воздух и распространяет в нем начала зарождения”.

В главе 31 того же самого трактата Плутарх говорит: “Всякое начало зарождения умножается в самом себе”.

Две вещи проистекают из этих фрагментов: с одной стороны, комплексный союз активной и пассивной силы в едином божественном существе; с другой, — вся система эманаций, заимствованная валентинианской школой в Египте.

(44) На самом деле имя Изиды было дано египтянами луне. Озирис сделал земледелие почетным в Эфиопии, и во время его великих цивилизаторских завоеваний в сообществе Пана и Триптолема, вопросами управления мудро распоряжалась Изида с их советником Гермесом. И для того, чтобы почитать память Озириса и Изиды, египтяне дали эти знаменитые имена солнцу и луне (см. Диодор Сицилийский, книга I).