Евгений Поломошнов - Бой 28 июля 1904 года

5) на русских кораблях не было данных для принятия поправок на ход неприятеля соответственно дальности, так как впервые в боевой практике того времени эскадры маневрировали в открытом море на больших ходах, часто на расходящихся курсах.

Командир броненосца «Ретвизан» капитан I ранга Э. Н. Щенснович писал: «Таблицы стрельбы, данные на наши корабли для 12" орудий, были только временные, и в них не было данных для принятия поправок на ход неприятеля, соответственно дальности. Весьма возможно, что такие таблицы были вычислены старшим артиллерийским офицером броненосца, но я их не видел».

Старший офицер броненосца «Полтава» капитан II ранга С. И. Лутонин писал: «Кормовая 12-дм башня, где за недостатком офицеров был кондуктор, отвратительно стреляет, снаряды ложатся все за кормой неприятеля, очевидно мушки поставлены на ход. По переговорной трубе спрашиваю целик: 39,4, отвечают — ставьте 30, и сам иду в батарею корректировать. Падение почти за кормой — передаю в башню 28, и вслед за тем ясно вижу, как наш снаряд врезался в корму «Сикисимы»;

6) при концентрации огня эскадрой по одной цели ведение беглого огня 152-мм орудиями невозможно, так как обилие всплесков от падений снарядов делало невозможным определение «своих» падений;

7) 75-мм орудия в эскадренном бою вели только беглый огонь после сближения на дистанцию до 25 кб и менее. На больших дистанциях, когда малокалиберная артиллерия участвовать в бою не могла, прислуге приказывали покинуть посты и укрыться за броней;

8) русский флот не имел теории и практики эскадренной стрельбы, и попытка сосредоточения огня по броненосцу «Микаса» была импровизацией;

9) эскадра испытывала нехватку квалифицированных артиллеристов (многими башнями на броненосцах командовали офицеры-неартиллеристы или кондукторы);

10) невысокая устойчивость связи с основньми артиллерийскими плутонгами, например, на броненосце «Ретвизан» из-за повреждений телефонной сети пришлось посылать рассыльных с записками и пользоваться голосовой связью. Старший артиллерийский офицер броненосца «Пересвет» лейтенант В. Н. Черкасов писал: «Приборы Гейслера, телефоны, звонки, барабаны и горны никуда не годятся; единственная передача в бою — это голосовая при помощи труб»;

11) для ночной стрельбы необходимы светящиеся мушки. В Порт-Артуре пробовали покрывать мушки самодельными светящимися составами.

Лучше чем очевидцы и участники событий об отражении минных атак и не скажешь. Старший офицер броненосца «Полтава» капитан II ранга С. И. Лутонин писал: «Все иллюминаторы были задраены боевыми крышками, в батарее выключили все лампочки, тщательно со всех выступов осмотрели по бортам, нет ли где просветов огня, в рубке к компасу приспособили потайной фонарь, по верхней палубе и на спардеке разместили дозорных людей и разделились на две смены, к орудиям запасли снаряды и патроны, прожекторами решили отнюдь не светить, расстояние между кораблями сократили — шли тесным строем, в кильватер».

Старший артиллерийский офицер броненосца «Пересвет» лейтенант В. Н. Черкасов 10.06. вынес следующий опыт: «Миноносец, освещенный со стороны, гораздо лучше виден, чем если бы он был освещен со стреляющего корабля. Так, я полагаю, что броненосец «Полтава», почти не светивший прожекторами, яснее видел миноносцы, чем освещавший их «Пересвет». Желательно было бы впереди эскадры поставить суда специально для освещения, броненосцам же фонарей не открывать.

Отражая минную атаку на якоре, суда тушат все огни и стараются укрыться темнотой, между тем на ходу, когда неприятелю, быть может не знающему курс эскадры, еще труднее найти ее — корабли зажигают не только угловые кильватерные, но и другие яркие огни с круговым горизонтом, высоко поднятые и при мгле дающие яркое зарево. В эту ночь (в ночь на 10.06.-11.06.1904 г. — П.Е.В.) суда эскадры горели как елки на Рождество.

Японские миноносцы на 5–6 кабельтовых никогда не подойдут, да и надобности не имеют, так как их мины ходят на 10 кабельтовых. Как показал опыт последней атаки (в ночь на 10.06.-11.06.1904 г. — П.Е.В.), миноносцы хорошо открываются прожекторами на расстоянии 18–20 кабельтовых (за исключением одного — 10 кабельтовых).

Определение расстояния приборами также невозможно, и пользоваться приходиться одним глазомером.

По приготовлении корабля к отражению минной атаки к пушкам следует подать не по две беседки, а столько, чтобы хватило на всю ночь, после чего погреба и вентиляционные трубы крепко наглухо задраиваются как по водяной тревоге; баркасы изготовляются к спуску, а на якоре их можно даже спустить и держать у борта».

1) по опыту боевых действий 1-й эскадры флота Тихого океана в части снарядов артиллерийские офицеры предлагали отказаться от чугунных, сегментных снарядов и картечи, оставив только стальные фугасные и бронебойные снаряды;

2) неудовлетворительной была признана дистанционная донная трубка для сегментных снарядов противоминной артиллерии. При отражении минной атаки ночью невозможно определить точно дистанцию до миноносца и скорость сближения с ним;

3) для снарядов, предназначенных вести огонь по миноносцам, желательно иметь не донные, а головные трубки, взрывающиеся при косвенных ударах (типа американских трубок Merriam).

4) поданные эллеваторы были повреждены почти на всех судах (к концу боя в основном пользовались ручною подачей патронов).

В бою (как и в течение всей осады Порт-Артура) наблюдался обрыв дул орудий у 152-мм, 120-мм и 75-мм пушек Канэ. В частности, зафиксированы факты обрыва дул у одного ствола 152-мм и двух стволов 75-мм орудий на броненосце «Ретвизан», у двух стволов 152-мм орудий на броненосце «Полтава». Причиной обрыва дул орудий вероятнее всего стало омеднение. При быстрой и продолжительной стрельбе в каналах орудий происходило образование медных наплывов в 1–1,5 мм толщиной. Наплывы образовывались в результате применения красной меди как материала для поясков на снарядах (пояски врезаются при выстреле в нарезы и придают снарядам вращательное движение). До войны с легким омеднением сталкивались на практических стрельбах, но малое количество практических выстрелов и постоянное банение каналов не приводило к образованию медных наплывов. Недостаточная довоенная практика боевых стрельб на полный темп не позволила вовремя определить опасность омеднения, бороться с которым можно было только посредством дополнительной чистки каналов банниками из проволоки.